«Пиковые» гуляют, как хотят, а с ними разные проходимцы-самозванцы, которых также расплодилось в немалом количестве по всему Союзу. Гуляют совершенно безнаказанно, почти не опасаясь встречи с истинными ворами. Особенно если ещё в завязке с кумовьями и под их прикрытием.
- Хоть ты ложись и помирай сразу, – прошептал Максим Метла. На душе его было так гадко от понимания, куда жизнь катится. Хотя истинной картины будущих перемен он себе даже представить не мог.
***
***
Мы уже упоминали о том, что первый корпус самый большой и старый в комплексе тюрьмы. Главное здание и два крыла образуют букву «П», если смотреть сверху. В центре этой буквы «П» расположены прогулочные дворики: большое кольцо поделено на дольки-треугольники, в центре помост для часового. Часовой одним поворотом головы держит в обзоре каждый треугольный прогулочный дворик.
На первом корпусе расположена и кухня, оттого здесь постоянно особо специфический запах, а если точнее, настоящее зловоние. Букет из гниющей квашеной капусты и вечно забитой, протекающей канализации. Всё дело в том, что изначально в камерах первого корпуса стояли бочки-параши, которые дважды в день выносили, во время оправки. Канализацию провели не так давно, но сделать это в старом здании непросто. А ещё каждая тюрьма обязана самостоятельно заготавливать овощи на зиму, должна иметь овощехранилище, и колодец для закваски рубленой капусты. Деревянные бочки использовать под капусту жалко. Технология закваски капусты упрощена до примитивизма. Баландёры из хозобслуги рубят кочаны капусты, как получится, сбрасывая в бетонированный колодец, и топчут их резиновыми сапогами. Предполагается квашение, но получается гниение. От такого колодца круглый год исходит ужасное зловоние, особенно когда баландёры извлекают гнилую капусту для варки баланды. Это зловоние распространяется не только по первому корпусу, но по всему тюремному комплексу. Тем более что отношение к приготовлению пищи здесь также крайне специфическое. Что бы ни варили, получится баланда и ничего кроме баланды.
В центральной части первого корпуса, по одну сторону продола многоместные камеры, по другую камеры человек на восемь-десять. В больших содержат исключительно работяг. На одну камеру одна бригада. По вторую сторону продола, в маломестках содержат слесарей-наладчиков, электриков и уборщиков с грузчиками.
В крыльях корпуса маломестные камеры, есть даже «двойники» и одиночки. Над «бункером» шести и семиместные камеры, большинство из которых закреплены за медсанчастью. Там содержат тех, кому полагается дополнительное, более качественное питание, которое в тюрьмах именуют диетой. В общие камеры такое питание не выдаётся, положено получать только по болезни.
Первый этаж первого корпуса, его центральная часть, отдана под кухню и хозобслугу, там же многие кабинеты начальства. Ну а про одиннадцать камер «бункера» мы уже рассказывали достаточно подробно.
Камеры медсанчасти умышленно заселили над «бункером», кумовья, таким образом, искушают воров с целью их дальнейшей дискредитации. Знают кумовья, что воровские принципы запрещают брать от больных продукты питания, чай и сигареты. По арестантским понятиям: всё, что попало в камеру, закреплённую за медсанчастью, там и остаётся. Даже если это будет транзитный «груз», его уже никто не посмеет принять от больных, тем более воры в законе. Исключение составляют малявы и всякая мелочь необходимая арестантам в быту: нитки разных калибров, иголки, резачки, наждачная бумага, краски, клей, нихромовая проволока для спирали электроплитки и многое другое.
Правда, подобного рода принципы очень раздражали «пиковых» жуликов, которые считали фраеров обязанными заботиться о ворах, невзирая на то, где эти фраера находятся и в каком состоянии. У себя на родине особо не заморачивались разными условностями, да и в российских тюрьмах тоже, когда рядом не было настоящих законников. У больных брали даже пайку, не брезговали. В основном мясо, сахар и кусочек масла, что выдавалось на диету.