Многие из «пиковых» жуликов перебрались из «бункера» на третий корпус в десятиместные камеры. За это платили тюремным кумовьям ежемесячную дань, до тысячи рублей из воровского общака. Денег им не жалко, мужики в зонах ещё заработают и пришлют. Естественно, все эти сделки и платежи тщательно скрывались, особенно от патриархов воровского мира.
Максим не сразу, но всё же привык к своим сокамерникам. Олега Катерка особенно уважал за его умение быть почти незаметным, но в то же время очень полезным в камере. Труднее было с дедом Туляком, тот любил поспорить на любые темы, годы, проведённые в лагерях и тюрьмах, сделали из него ярого антисоветчика. Затронув больную тему, вор рисковал завести старика минимум на сутки. А ещё дед Туляк, сравнительно неплохо играл в шахматы, но чаще проигрывал Максиму, отчего невероятно злился. Злился ещё потому, что вор постоянно комментировал игру, давая понять о том, что умственные способности не позволяют деду выигрывать. Невзирая на годы, дед Туляк хорошо вязал, хоть спицами, хоть крючком, благо Максим помог достать ему нормальные очки. Умел дед Туляк и крестиком вышивать, настоящие «крытчики» почти поголовно это умеют. Отличное времяпрепровождение, успокаивает нервы и тренирует пальцы. Максим тоже вышивал и вязал в охотку. Для вышивания распускали безразмерные носки, а для вязания шарфы и голенища от вязаных носков. В тюрьмах всё шло в дело, ничего не выбрасывалось. Из невзрачных ниток плели бечёвки «кони», связываться «дорогами» с соседними камерами, а яркие цветные нитки употреблялись для вышивки. Для вышивания крестиком в каждой камере имелись разные трафареты картинок. Подробно размечено, сколько крестиков, и какого цвета необходимо прошивать. Необязательно самому быть художником. Расшитые кисет и портмоне дарили друг другу на день рождения, вязали себе шапочки, майки-безрукавки. Их, конечно же, изымали при шмонах, но зэки вязали заново, стараясь постепенно приучить вертухаев к подобному одеянию. Арестанты забивали время до упора, стараясь не распыляться на пустое времяпровождение. Некогда им было портить друг другу жизнь, и трепать нервы. Хотя и без этого не обходилось.
Максиму хватало терпения и усидчивости заниматься рукоделием, мог много часов подряд корпеть над очередным рисунком с вышивкой. Срывался иногда, играя с дедом Туляком в карты или в шахматы. Прозевав угрозу какой-нибудь из своих фигур, вор пытался переходить по-другому, на что дед Туляк естественно не соглашался.
- Я тебя не подгонял, сам ходил, - верещал старик, отказываясь уступать.
- Хорошо, – соглашался вор. – На принцип, значит, на принцип.
Проходило какое-то время и, забывшись, дед Туляк трогал пальцами какую-нибудь из своих фигур. Вор тут же цеплялся за нечаянный жест, заставляя деда делать ход.
- Я хода не сделал, – оправдывался старик, но Максим был категоричен.
- Взялся – ходи, – требовал он. – Сам решил играть принципиально.
Старик ныл, но ход вынужден был делать, спорить было бесполезно. Однако вскоре и сам Максим трогал фигуру, на радость Туляку. Вспыхивал скандал, в результате которого вор разбрасывал фигуры. Зарекался больше не играть с мерзким вредным дедом, но надолго его не хватало.
- Ладно, крохобор, давай расставляй фигуры, - говорил вор, стараясь не глядеть на старика. Дед лыбился, демонстрируя свой сиротский зуб, подмигивал Олегу Катерку, кивая в сторону Максима. Расставлял фигуры на шахматной доске, но потом объявлял:
- Два-один в мою пользу.
- Почему это два-один в твою?
- Ты в последнюю партию сдался, - напоминал дед Туляк вору.
- Тогда мы её доиграем, - объявлял Максим, не желая уступать вредному сопернику. – Вспоминай, как стояли фигуры.
Пробовали расставить комбинацию, но дело обязательно заканчивалось спором. Каждый пытался установить себе лишнюю фигуру, но ни за что не уступить сопернику.
- Всё равно обыграю тебя, осла старого, - злился вор, но и дед Туляк за словом в карман не лез, парировал поговорками:
- Не говори гоп, Максим Иванович.
Случалось, устраивали шахматные баталии между камерами, назначая какую-нибудь ставку. Не важно, на каком расстоянии и где именно твой соперник находился, ходы можно озвучивать криком, а можно и в письменном виде присылать по тюремным дорогам. Главное, ходы помечать и записывать, чтобы исключить споры, особенно когда на кону приличные суммы. Вертухаи такому общению особо не препятствовали, лишь бы зэки были заняты полезным делом.