Зэки всегда переговариваются, не обращая внимания на присутствие надзирателей, если конечно тема не стрёмная. Вертухаи давно привыкли к подобной беспардонности, не пресекают переговоры, если конечно они не в присутствии начальства, хозяина тюрьмы и его замов.
Максима особо не шмонали, тем более он был без личных вещей и даже без матраса. Раздели догола, выдали казённые трусы и майку, на ноги кичевские шлёпки с резиновой подошвой. Роба тоже была специальная, кичевская, пошитая из брезента. На пол поставишь, она будет стоять как фанера. Вроде плотная, но почти не согревает. Прежде Максим подобного сервиса не встречал. Из своего в карцер позволили взять лишь носки, кружку, миску и ложку. А ещё казённое вафельное полотенце.
Максим матёрый каторжанин, с богатым жизненным опытом, знает, что самые ужасные боксы карцера расположены по углам здания и ближние от них. Особенно в периоды межсезонья, когда уже отключили центральное отопление, или осенью, когда уже холодно, но отопление не включено. Тюремщики знают это, а потому крайние боксы карцера придерживают для тех зэков, к которым испытывают особую неприязнь. В общем, в любой тюрьме имеется ещё маленькая тюрьмочка. А в этой тюрьмочке свои привилегии. Пытки могут быть изуверские и попроще, кому как выпадет. Облегчённо выдохнул, когда подвели к боксу почти в центре продола. Хотя и здесь оказалось мрачно, сыро и прохладно.
Потолки и стены в водяных разводах, особенно по углам у окошка, где даже образовались капли. Влажным был и цементный пол.
«В любом случае данный карцер намного предпочтительнее ужасного склепа в подвале административного корпуса, - успокаивал себя вор, пытаясь размять всё ещё непослушные кисти рук. – Тринадцать суток дотянем, нам не привыкать».
Бокс карцера в форме пенала. Шесть шагов от двери до окошка и два шага в ширину. К стене пристёгнута откидная нара. Её опускают только на ночь. Опускается нара на цементный пенёк, который в дневное время служит зэку сиденьем. Днём прилечь в карцере невозможно. Если только на холодный и влажный цементный пол, на котором не уснуть. К тому же, если надзиратель обнаружит тебя спящим на полу, обязательно нальёт в камеру пару вёдер воды. На каменном пеньке тоже особо не уснёшь, не на что опереться. Тем более, пенёк этот тоже достаточно холодный. Чем дольше находишься в карцере, тем заметнее ощущение холода. Максим вышагивал от двери до стены, понимая, что ночью выспаться в таких условиях не получится. Вынужден будет через каждые двадцать-тридцать минут сна приседать и отжиматься. После интенсивной зарядки прятаться в брезентовую робу как в мешок с головой, согреваясь собственным дыханием. Надолго этого тепла не хватит, максимум через полчаса всё придётся повторять.
Вору хорошо слышно как в боксах по соседству и напротив, бедолаги прыгают и отжимаются даже в дневное время, спасаясь от холода. Через десять суток таких нагрузок, на мизерном пайке, человека начинает штормить от слабости. Чем слабее организм, тем больше человек мёрзнет. У постоянных обитателей тюремных карцеров неминуемо развивается дистрофия, кровоточат дёсна и выпадают зубы, а впридачу воспаляются геморройные шишки. От непрестанной ходьбы опухают ноги, ломит суставы, возникает ревматизм. Обессиленный и измученный недосыпанием зэк, в отчаянье падает на влажный цементный пол в надежде забыться глубоким сном. Но надзиратель не дремлет, спешит к нему с ведром воды, а тогда в боксе, не то, чтобы прилечь, походить будет негде.
В карцере кормёжка по самой низкой норме: фунт хлеба и три раза в день кипячёная вода. На второй день тот же фунт хлеба и пару килек с утра, на обед черпачок жиденьких, постных щей из тухлой капусты, на ужин пару ложек пустой сечки. Так и чередуют, день вода с хлебом, день пару килек солёных и пустые щи.
Замёрзшему зэку кружка кипятка кажется спасением. Жадно глотает его, обжигая рот и губы до волдырей. Плевать на волдыри, лишь бы согреться, пусть ненадолго, хотя бы на полчаса.
Зэк ждёт окончания своей кары, как избавления от мучений, но совсем не факт, что сможет выйти из карцера с первой попытки. Надзиратели пишут рапорта за все нарушения подряд, особенно если получают указания от тюремных оперов. Сюда легко попасть, но выйти это настоящая лотерея. Тем более что тюремных садистов не нужно уговаривать на подлость, они сами готовы пакостить ради забавы. Центральное отопление прикроют, скажут, что в котельной неполадки. Вдобавок окна на продоле откроют, чтобы создать сквозняк и выстудить боксы карцера. На пустом месте массовый кипишь, могут спровоцировать, после чего «резерв» садистов вызовут усмирять бунтарей и выявлять зачинщиков.