Максим, конечно же, ждал от Тариэла новостей, тем более что его перевели к ним из тюрьмы города Владимира. И ожидания его более чем оправдались, Тарик рассказал о том, что в тюрьме Ярославля встречался с Гиви Колымским, с которым потом много дней провели в транзитной камере и ехали до самого Челябинска. По отбытию трёхлетнего срока в тюрьме города Гродно, маленького грузина отправили в Среднюю Азию, в одну из зон города Караулбазара. И совсем не факт, что его там примут, могут и отфутболить куда-нибудь дальше. Советский Союз бескраен.
Любые новости в тюрьме очень важны и нужны. Их ждут по любым каналам, распространяют моментально, передавая из уст в уста и в арестантских малявах. Но воры не всякую информацию принимают на веру, а только ту из них, что пришла от воров и по чистой дороге. Любая информация подразделяется на две категории. Одна бездоказательная, не подкрепленная фактами, такую информацию можно брать во внимание, но не более того. Есть информация, пришедшая с надёжным курьером, подкреплённая доказательной базой и проверенная. Эту информацию можно брать в основание, даже для обвинения. Она считается достоверной и официальной.
Новости о маленьком грузине мгновенно убрали все барьеры, которые поначалу имелись в общении Максима и Тариэла Батумского. Мало того, между ними возникли взаимные симпатии, которые могли запросто перерасти в дружеские отношения.
Дважды в день откачивали воду из колена в унитазе и подолгу разговаривали, обсуждая многие вопросы, делились впечатлениями. Тарик рассказывал про Гивика, о его настроении, о здоровье. Тариэлу было очень приятно осознавать, что у Максима с Маленьким грузином такая крепкая, проверенная Колымой и временем дружба. Такую дружбу редко можно встретить даже между грузинами. Конечно, хотелось и самому быть сопричастным к таким искренним и редким отношениям.
Судя по рассказам Тариэла, Гиви был очень недоволен существующим в тюрьме Гродно положением. Впрочем, как и во всей Белоруссии. По просьбе маленького грузина Тарик в мельчайших подробностях и в красках пересказывал, и не только Максиму, о том, что пережил Гиви в этой окраинной республике. О фраерах беспредельщиках, которые делают погоду в Белорусских зонах и тюрьмах и с которыми вынужден считаться воровитый люд.
- Гиви сказал, что бульбаши себе в кулаки разогретый вазелин загоняют.
- Но зачем им в кулаках вазелин? – удивились, не поняв прикола, воры.
- На месте этого вазелина, под кожей, образуется дикое мясо, вроде мозолей. Таким кулаком можно стены крушить, не то чтобы челюсти. Они там все хулиганы, гордятся этим и не пытаются скрывать.
- Таким кулаком конечно, только стены да челюсти крушить, в карман не залезешь.
- Они воров не очень-то любят.
- Странно, а ведь когда-то в Белоруссии много воров обитало, - заметил Тарику Максим. – В основном евреи-карманники, на весь союз их имена гремели.
- Гиви сказал, что теперь о них там даже не вспоминают. Другие времена. На Гиви тоже руку поднимали шакалы, совсем мозги потеряли, ничего не боятся.
- Да ладно, - воскликнул Максим, отказываясь верить, что такое в принципе возможно на территории Советского Союза. Если только в сучьей зоне, так их уже давно нет. А в красные зоны-козлятники воров остерегаются завозить, дабы не смущать общественников-активистов. – Неужто Гивика в пресхату закидывали?
- Там вся тюрьма, считай что пресхата, Иванович, - отозвался кто-то из воров, из дальней камеры. – Кум движением рулит, Гиви не первый вор, кого подставляли под фраеров. Эдика Красного тоже ударили, года два назад весть о том была. Хорошо, что удавку ещё на горло не накинули, друг друга бульбаши петушат-опускают за малейшие провинности. Опущенному веры нет.
- Это верно, – подтвердил Тариэл. – Гиви про удавки рассказывал, все по волчьим законам живут, кто сильнее, тот и прав. В каждой хате свой пахан, общак не собирают, каждый сам за себя, со своей кодлой.
- В такой тюрьме кумовьям и пресхаты не нужны, посредством интриг сведи арестантов лбами, подставляй поочерёдно неугодных, будут педорасить нещадно.