«Но что делать теперь, можно ли пойти на принцип и отказать, не поддержать инициативу Бриллианта, если только отмолчаться под предлогом отсутствия оказии. А потом и пиковым уступать не хочется, иначе они всю Россию превратят в свой собственный огород с капустой».
Максим отмолчался, не желая брать на себя персональную ответственность в таком щепетильном вопросе. Однако для воров-патриархов достаточно было того, что Метла не возражал, молчание расценили как согласие. Бриллианту хватило прямой поддержки со стороны Бузулуцкого, Киевского, Малины и многих других именитых воров в законе. Они-то и загрузили на себя персональную ответственность за все возможные последствия своего решения. Рискнули «поставить» и объявили «васьков» ворами в законе. В воровской семье прибыло и уже не важно, у кого и какой именно осадок остался от такого необычного хода Бриллианта. Этот ход положил начало массового становления в России воров новой формации, по сути своей фраеров, иногда абсолютно далёких от воровского промысла. Главное, чтобы обладал авторитетом в арестантской среде, ну и, конечно же, сила духа присутствовала. Эти новоиспечённые воры немногим отличались от пиковых жуликов, особенно в повадках. Соблюдали определённые каноны не по внутреннему убеждению, а вынужденно, пока оставались под приглядом патриархов.
Впервые воры в России опробовали партийный принцип пополнения собственных рядов. Рекомендация нескольких членов партии, поддержка первичной партийной организации, или отвод кандидатуры. Не хватает выдачи официального удостоверения члена партии. Теперь фраера можно было произвести в воры не за его мастерство в воровском промысле, а за тюремные заслуги перед ворами и арестантским сообществом. Ворами становились бывшие школяры ПТУшники, крестьянские детки-пастушки. Понятное дело, фраерскую голову воровскими идеями не заполнишь, столяра-краснодеревщика кошельки таскать не научишь. Это племя не будет подстраиваться под воровской закон, постараются воровской закон подогнать под свой образ жизни. Равносильно, что из пуделя делать розыскного пса натаскивая его на задержание преступников. Становление фраеров ворами положило начало кровавой усобицы, борьбы за сферы влияния и территорий. За влияние в криминальной среде. Началась охота за подпольными цеховиками, крышевание барыг и профессиональных шулеров-катал. Добрые помыслы и намерения Васи Бриллианта обернулись немалыми бедами, Ростовские реформаторы получили возможность почти официально узаконить своё полубарыжное существование. Те, кто обязан был противостоять наплыву пиковых жуликов, сами превратились в матёрых жуликов, те из них, кто сумел выжить в кровавой усобице. Слились в единую систему с жуликами, окончательно похоронив настоящий воровской закон, как и его носителей. Стяжательство и корысть стали нормой бытия, даже рекомендация в воровскую семью стала платной. Без денег или денежной темы, к жуликам на пушечный выстрел не подпустят. Но об этом Максим Метла узнает много позже, прочувствует на собственной шкуре.
Васе Бриллианту и многим другим патриархам воровского мира, повезёт больше. Они уйдут из жизни намного раньше того, как весь этот фальшивый мафиозный маховик раскрутится в полную силу. Впрочем, и при ворах-патриархах случались проявления магерамства, даже открытого противостояния со стороны последователей реформаторов, участников ростовского сходняка пятьдесят четвёртого года. Одним из таких бунтарей являлся вор в законе Коля Грек, который к своим тридцати годам имел непререкаемый авторитет в криминальном мире республик Средней Азии, где уважают абсолютное бесстрашие и физическую силу. А Коля Грек был одарён от природы многими талантами, в том числе и богатырским сложением. Но ещё и крутым нравом, за малейшее ослушание мог шею любому свернуть, до трёх никогда не считал. Вором в законе его вынуждены были признать, чтобы не иметь в его лице беспощадного врага, способного превратить законников в изгоев. По крайней мере, на территории Средней Азии, как минимум. А Коля и не противился, но и подстраиваться под воровской закон не стал, он вообще не ограничивал себя никакими условностями и рамками, предпочитая властвовать и подчинять своей воле окружающих, неважно, кто они по жизни. Даже лагерно-тюремное начальство его боялось, прикажет своим шестёркам убить, зарежут любого, не осмелятся ослушаться Грека. Многие истинные законники вынуждены были покинуть Среднюю Азию, чтобы не ходить под Колей Греком, не видеть его наворотов. А таких наворотов за Колей числилось слишком много, только о них остерегались говорить, предпочитая шептаться. В конце концов, от Грека нашли способ избавиться, отправили на тюремный режим во Владимирскую тюрьму, где на то время отбывали срок некоторые из патриархов, в том числе и Вася Бриллиант. Воры, конечно же, были немало наслышаны про Колю Грека, как и о его делах. Вот только выводы не спешили делать, хотели разобраться во всём, узнать человека. Однако Грек и во Владимирской тюрьме не стал изменять своим принципам, даже не пытался встретиться с ворами-патриархами, нашёл понимание с операми, те предоставили возможность рулить фраерами, в том числе и работягами. Полгода не прошло, и он практически подмял под себя всех арестантов-крытников, даже в следственных камерах его боялись, мог и туда зайти при желании. Будучи человеком неглупым, прекрасно понимал, что подобная бурная его деятельность в качестве фраерского пахана, конечно, не понравится истинным ворам в законе. Сам он как был, так и оставался гопником по жизни, а потому и в повадках своих не хотел себе изменять. Прекрасно разбирался в том, как устроена психология фраеров, умело давил на нужные рычаги, доводя пехоту до состояния животного ужаса. Его слово для каждого всё равно, что закон, а значит, иного мнения быть не может. Типичные повадки вельможи Магерама, или американского гангстера.