Постепенно толчёное стекло стали подсыпать и другим ворам ангара, зэки, конечно же, кипешевали, швыряли баланду в придурков из хозобслуги, но никто из вертухаев не обращал внимания на их протесты. Поначалу между ворами не находилось понимания в этом вопросе, ведь не всем подряд толчёное стекло подсыпали, а только некоторым из воров. Те, у кого не было стекла, конечно, сомневались, считали, что их соратники придумывают проблему ради кипеша, из-за блажи. Пока очередь и до них не дошла, только тогда поняли и удивились. Стороннему человеку покажется неправдоподобной дикостью то, что кому-то могут толчёное стекло в пищу подсыпать. В подобное просто невозможно поверить.
Максим пытался убедить братьев воров, что в их условиях кипешевать бессмысленно, их привезли в Усольлаг на истребление, любые кипеши лишь на руку садистам. Научил воров, как избавляться от стекла при помощи ткани. «Назло гадам нужно делать вид, что наши желудки даже стёкла переваривают, - говорил Максим всем. – Им, в конце концов, надоест это делать, перестанут стекло в пайку подсыпать». Вертухаи и в самом деле недоумевали, воры перестали протестовать и от баланды отказываться. Никто из них не помер от внутреннего кровоизлияния. Тема с битым стеклом утратила свою актуальность, вскоре его стали реже подсыпать в баланду, а потом и вовсе прекратили эту пакость.
С приходом зимних заморозков в буре ангаре стало весьма туго. Особенно в угловых камерах, в которых сразу две стены были покрыты толстым слоем льда, тепло от печки сюда не добиралось. Спать было невозможно, чтобы не умереть от переохлаждения, необходимо было непрестанно двигаться, прыгать и приседать. На скудной пайке много не попрыгаешь, организм сожрёт себя, иссякнут последние силы. К середине зимы ещё четверо воров умерли от голода и переохлаждения. Трое не выдержали мучений, принялись умолять вертухаев о пощаде, на их место привели других воров, среди которых был один из пиковых жуликов-реформаторов. Этот долго терпеть не стал, через два дня решил сдаться, объявил, что отказывается от воровской идеи, хотя никогда этой идеей не жил, даже понятия не имел, что это такое.
По весне в ангар начали заселять не только воров в законе, но и провинившихся перед вертухаями строптивцев фраеров. Необходимо отдать должное, многие из них вели себя весьма достойно, оказались достаточно настырными и пощады себе не просили. Переносили все тяготы и лишения наравне с ворами и даже гордились этим. Человека очень легко убить, даже случайно. Споткнулся, ударился головой, или подавился пищей, вот тебе и труп. Но с другой стороны человек это одно из самых выносливых животных, может выжить в крайне экстремальных условиях. Выдержать самые изощрённые пытки. Вот и Максим держался, как мог, хотя при его здоровье и травмах давно должен был умереть, включились остатки резервов, о которых он даже и не догадывался.
За полтора года, проведённых в буре «прожарке», организм его дошёл до крайнего истощения и изнеможения. Случались моменты, когда он явственно ощущал на себе могильное дыхание смерти, но уже не пугался её, а смиренно дожидался перехода в иной мир. В последние месяцы Максим практически не двигался, лежал, сохраняя остатки сил, не зная спасения от холода и непрерывного озноба в теле. Вертухаи давно не «химичили» с баландой, не подсыпали молотое стекло, хотя эту баланду и без молотого стекла организм отказывался переваривать. Как и тот сырой хлеб, которым их кормили, из отходов ржаной муки, отрубей и жмыха. Немало воров умерло или сломалось морально, но многие продолжали держаться из последних сил. Умерло и двое фраеров, один простудился и сгорел в жару, другой повесился, выразив, таким образом, свой протест.