Последняя фраза майора Волгина заставила вора напрячься, он поднял глаза, во взгляде вопрос и недоумение.
- Я вынужден был, Максим, подать рапорт на имя начальника тюрьмы, а он ему дал ход. Подробно изложил о нашем с тобой прошлом, без утайки, это мой долг офицера. Уже решён вопрос о моём переводе начальником одной из исправительных колоний, только пока неизвестно, куда именно переведут.
- Но зачем? – удивился Максим, не скрывая своего разочарования. Он явно был не настроен расставаться, по крайней мере, не так скоро. – Зачем было писать рапорт и признаваться, о нашем прошлом. Никто бы не узнал.
- Важно, Максим, перед собой честным быть, присягу верно блюсти.
- Как же ты, Игорь, такой принципиальный, в этой гадюшной системе можешь служить, да ещё в должность замначальника по РОР выбился? – не удержавшись, спросил вор, зная, что может оскорбить майора таким вопросом.
- Просто много учился, но по головам не лез, если ты про это, - ответил Волгин, не отводя глаз от пристального взгляда Максима. – А ещё я безнадёжный романтик, верю, что мир можно сделать лучше, если начать с себя. К тому же я оперативной работой прежде не занимался, в начальниках отряда всё больше числился. На нынешнюю должность случайно попал, хотя и в этой теме освоиться можно, если знаком с её принципами.
- Но мы же с тобой, Игорь, совсем не родственники, если брать формальную сторону дела, - напомнил Максим.
- Не имеет значения, обязан сообщать обо всех нюансах, если приходилось в жизни пересекаться с кем-либо из сидельцев, находящихся в тюрьме. Таков порядок, которого мы все обязались придерживаться. Лучше самому быть честным и тогда не будет повода тебя изобличать. Или считаешь, что только воры в законе способны свято чтить свой закон и данные клятвы?
Максим был полностью согласен с доводами Игоря, вот только уступать ему не хотелось, не хотелось расставаться, почти ничего не узнав о его жизни, о семье. Понимал, что их расставание будет окончательным. Максим просто не понимал, что делать со своими чувствами, как обуздать их. Всю свою сознательную жизнь прожил круглым сиротой, единственной семьёй для него были такие же, как и сам он, воры, да и та начала разваливаться, теряя прежнее родство, которое, случалось, бывало намного крепче кровного. Игорёха, это последняя связь с его детством, случайно повстречалась и теперь решила уйти.
- Ладно, Максим, давай без ахов и вздохов обойдёмся, у нас с тобой не так много времени осталось. Расскажи мне лучше про батю Ивана, как он свой век дожил и долго ли этот век его продлился. Наверное, знаешь, где похоронен и был ли на могиле у него? Мне приходилось бывать в наших краях, специально приезжал, отпуск брал. Однако дома нашего уже не нашёл, целый микрорайон на месте частного сектора отстроили. Наводил справки, служебным положением пытался воспользоваться, но про Ивана Руку никакой информации не сохранилось. Я даже засомневался в том, что когда-то и самом деле жил в семье профессиональных воров-карманников. Стал думать, что мне приснилась моя довоенная жизнь.
Максим рассказал Игорю обо всём, что самому было известно. Рассказал о том, как страдал батя разлукой со своим любимым сынком, как умереть собрался, но к концу войны вдруг ожил и воспрянул духом, когда в доме появились близнецы. Разговор их продлился не менее четырёх часов, старшина Собака трижды заглядывал в кабинет, обеспокоенный таким продолжительным общением зама с зэком.
Максим представлял, какой переполох вызовет в «бункере» его столь длительное отсутствие. Сочтут, что вора тайком похитили, за вещами придут позже. Однако завершать разговор с майором Волгиным ему не хотелось. Как мог, оттягивал момент прощания, хотя и осознавал, что он неизбежен. Волгин тоже немного волновался и даже не пытался скрывать этого. В общении всё чаще возникали паузы, притом продолжительные, но он не спешил звать старшину, ждал, что тот сам заглянет, между прочим. Тогда не придётся объявлять конец беседы. В конце концов, все разумные сроки вышли, нужно было принимать решение.
- Я, Максим, на службе, пусть и приятно мне было с тобой пообщаться, - стал оправдываться майор, вставая из-за стола. – Мне, конечно, очень жаль, что приходится расставаться. Хотелось бы в другой обстановке встретиться. Посидеть, при других обстоятельствах.