До сего дня Вася Бриллиант только рассуждал на тему противостояния наплыву пиковых жуликов, искал возможные варианты решения данной проблемы. Однако Максим не ожидал от него подобного предложения, фактически тайного заговора против пиковых жуликов, с которыми ворам вынужденно приходилось считаться во имя исполнения воровских принципов. Мало того, что предлагал, но уже и заручился поддержкой воров-единомышленников, среди которых были такие уважаемые и известные личности, как Вася Бузулуцкий, Виктор Киевский, Малина, Чахотка, Кукла, Хозяйка и многие другие. Вася Бриллиант даже обозначил претендентов в воры, которых лично знал и с которыми, по мере возможности, делился собственным опытом и знаниями. Поднял вопрос о признании ворами «васьков»: Шурика Захара, Устимовского, Аркана Грека и Валеру Татарина. Все они на слуху, постоянно рядом с ворами, как в зонах, так и в крытых тюрьмах. Конечно же, достойны, и могут выполнить возложенную на них миссию, оправдать надежды Бриллианта. Но для их признания необходимо заручиться поддержкой всех честных воров, чтобы никого не оказалось «против». В противном случае признание это не будет полноценным, как и незаконным. Такую процедуру невероятно сложно осуществить, если только с авторитетом Васи Бриллианта, которому не найдётся желающих отказать в поддержке. Сам Максим пока сомневался в том, что у него что-либо получится. Да и продвигать в воры фраеров желания не было. Сомневался, что из этого что-либо путное получится.
- Когда это Виктор Киевский успел помириться с Малиной, - спросил Максим у Тарика при очередном общении. – У них ведь чуть ли не кровная вражда.
- Вася помирил, умеет, - засмеялся в ответ грузин. – Хотя и нелегко это было.
Максим знал об этом конфликте, но без подробностей. Два уважаемых вора поспорили, дело дошло до ругани, обоюдно обвинили друг друга в различных грехах, но доказательств не имели, да и сходку заявить не было никакой возможности. Неизвестно как долго бы враждовали Малина с Киевским, если бы Бриллиант не заставил их помириться, как когда-то сам Максим заставил помириться Рыбака с Лягушкой.
По поводу личного обращения Бриллианта Максим не знал, что предпринять. Тем более что оказия из «бункера» очень редко бывает, с кем попало, серьёзную маляву не отправишь. Перечисленных «васьков» он также не знал, вернее не был знаком с ними, хотя и наслышан о них немало. Прямых запретов воровской закон не имеет, существует практика и традиции, которых все стараются строго придерживаться и отступление от этих традиций считается большой крамолой. Становление вора в тюрьме было исключено, такие вопросы решались ещё на воле. Человек переступает порог тюрьмы, уже заявляя о своём статусе. Заявился фраером, или мужиком, выше никак не поднимешься, можешь только вниз упасть. Воры должны знать твой профессиональный уровень, твою трудоспособность и мастерство, а их в условиях тюрьмы не определить, не проверить. Да и никто не станет проверять, если заявился фраером. Но таких принципов строго придерживались в обычные времена, когда закон соблюдали тысячи воров, никто из достойных босяков не оставался без внимания, их принимали и приобщали к семье.
«Но что делать теперь, можно ли пойти на принцип и отказать, не поддержать инициативу Бриллианта, если только отмолчаться под предлогом отсутствия оказии. А потом и пиковым уступать не хочется, иначе они всю Россию превратят в свой собственный огород с капустой».
Максим отмолчался, не желая брать на себя персональную ответственность в таком щепетильном вопросе. Однако для воров-патриархов достаточно было того, что Метла не возражал, молчание расценили как согласие. Бриллианту хватило прямой поддержки со стороны Бузулуцкого, Киевского, Малины и многих других именитых воров в законе. Они-то и загрузили на себя персональную ответственность за все возможные последствия своего решения. Рискнули «поставить» и объявили «васьков» ворами в законе. В воровской семье прибыло и уже не важно, у кого и какой именно осадок остался от такого необычного хода Бриллианта. Этот ход положил начало массового становления в России воров новой формации, по сути своей фраеров, иногда абсолютно далёких от воровского промысла. Главное, чтобы обладал авторитетом в арестантской среде, ну и, конечно же, сила духа присутствовала. Эти новоиспечённые воры немногим отличались от пиковых жуликов, особенно в повадках. Соблюдали определённые каноны не по внутреннему убеждению, а вынужденно, пока оставались под приглядом патриархов.