Жалко было арестантов, особенно «васьков». При расколе им нужно будет делать выбор, к какой из сторон прислониться. Оставаться в нейтралитете уже не получится, пиковые жулики не позволят. «Кто не с нами, тот против нас», - такова их позиция в жизни. А с другой стороны, воры-традиционалисты, для которых вмешательство фраеров в дела воров считается неприемлемым. Когда люди перестают чтить свои традиции и законы, подобно святыням, они теряют опору, фундамент, без которого здание непременно рухнет. Это уже не общество, а стадо, опирающееся на инстинкты. Переубеждать таких и полемизировать с ними уже бессмысленно, твоих аргументов они воспринять не в силах.
Максим сознавал это, но всё равно не в силах был оставаться к окружающей его жизни безучастным. Случалось, и высказывал свои суждения, иногда предельно резкие и бескомпромиссные. Но в целом, старался настраиваться на свободу, благо до освобождения совсем немного осталось. Пытался представить себя гуляющим среди вольных людей по улицам города, и это казалось вору несбыточной фантазией. Представлял себя в купе железнодорожного вагона, наблюдающим за проплывающими мимо пейзажами.
Никогда прежде, за все тридцать семь лет, безвылазно проведённых в неволе, день освобождения не приближался так близко. Это казалось невероятным, но теперь перспектива освободиться больше пугала, чем радовала вора. Он так чувствовал, хоть и боялся признаться в этом даже самому себе. Сможет ли он адаптироваться, а главное не сойти с ума от столь резкой перемены? Не выглядеть дикарём после ужасных условий тюрьмы, которые уже сделались привычными, ибо других он не знает. Как избавиться от тюремных замашек, которые уже впитались в кровь и стали его натурой? Понятие «свобода» приобрела для Максима почти сакральное значение и особую ценность. И только тот, кто прошёл его путём, сможет всё это понять и соизмерить. Но таких осталось совсем немного, практически единицы.
Продолжение следует
***
Славику Буратино, с его способностями и определённым опытом, сравнительно за короткий срок удалось добиться определённого авторитета, как и влияния. И не только среди своих новых сокамерников. Немалую роль здесь сыграла его дружба с Максимом Метлой, информация о которой быстро распространилась по тюрьме, неважно, что сам он этим не козырял. Буратино многие воспринимали, чуть ли не представителем Максима Метлы, а точнее, его доверенным лицом. Такую информацию втихаря распространял Рахим Африканец, который заботился, тем самым о собственном месте в тюремной иерархии. Не очень навязчиво лез в друзья к Буратино. Было бы ошибочно полагать, что Славика Буратино в тюрьме вдруг сразу все зауважали. Он фактически вторгся на чужую территорию, где уже имелось определённое влияние со стороны пиковых жуликов, как и имелись их доверенные лица представители. Буратино, со своими взглядами и восприятием жизни, никак не вписывался в построенную ими систему взаимоотношений, являясь в этой стае, по сути, белой вороной. Хотя основная масса простых арестантов очень благожелательно отнеслись к появлению Славика на главном корпусе, связывая с этим надежды на перемены к лучшему. Не сомневались в том, что Максим Метла сравнительно легко перехватит инициативу у пиковых жуликов. Осталось лишь дождаться, когда у вора в законе закончится фунтовое содержание и его поднимут на главный корпус. Буратино было не совсем уютно в новой и совсем непонятной для него среде. Многих смирившихся с установившейся в тюрьме системой он попросту смущал. Некоторые зэки были ярыми сторонниками пиковых жуликов, им не нравились принципы Славика, о которых тот открыто заявлял. Арестанты превращались в общее стадо баранов, где не может быть иного мнения, кроме мнения общественного, а индивидуализм наказуем. Щиплют себе травку на общественном пастбище и тихонечко поблеивают, дабы не потеряться. Козлики в землю всё время глядят, а поэтому происходящего в мире узреть не способны. Волки хищники живут иначе и в стаю сбиваются лишь на короткое время, исключительно по делу. Потом снова разбегаются.
У Буратино не было большого выбора, необходимо было действовать ради сохранения себя и собственных принципов. В противном случае, через какое-то время он перестанет выделяться на общем фоне и превратится в такого же серого козлика, как и все. Он понимал, что вынужден, будет как-то оправдываться перед вором за свою пассивность. Любой вновь прибывший арестант какое-то время ещё располагает моральным правом упрекать всех остальных за бездействие и пассивное отношение к происходящим в тюрьме процессам. Но такое преимущество будет недолгим, по истечению какого-то времени он уже утратит статус новичка, а тогда уже будет нести общую со всеми ответственность. Не он, а его станут упрекать. Спросят о том, что лично он сделал для того, чтобы исправить положение? Сам стал таким, каких ещё вчера упрекал.