Он выбросил эти мысли из головы и сосредоточился на движении.
Пивоварни «Брю 102», похоже, не стало. Только в пиве «102» Салливану доводилось видеть осадок, но оказалось, что ему не хватает старого черно-желтого знака, а потом его сбило с толку зрелище полудюжины вертолетов на крыше здания с другой стороны шоссе. Все так же перед ним торчала блестящая ракета, и вид в лобовом стекле напоминал афишу к какому-нибудь научно-фантастическому фильму 1930-х годов.
Когда же он в конце концов поддал газу, съезжая по развязке на Голливуд-бульвар, то увидел под пальмами близ шоссе обшарпанные старые скамейки, на которых скорчились в тени мрачные оборванные чернокожие люди с волосами, заплетенными в тонкие дреды. Он даже мимолетно удивился тому, что не видит кур, суетящихся между тощих ног, и костра, горящего в половине бензиновой бочки позади этого стойбища.
Часы и карты разбиты вдребезги и порваны в клочья, думал он. Пусть даже сливочное масло было самое свежее.
Он ехал на запад по Голливуд-бульвару и сдержанно радовался тому, что, хотя названия многих заведений изменились – ресторана «Говард Джонсон» на перекрестке Голливуд-бульвара и Вайн-стрит уже не было, – однако здания, которые он помнил, по большей части уцелели.
Ему казалось, что в районе на юг от Франклин-авеню, до Мелроуз-авеню и даже дальше так было всегда. Все дома выглядели так, будто были изначально предназначены для какого-то другого использования. Даже здесь, на Голливуд-бульваре то и дело попадались витрины с отломанными или отогнутыми верхними углами, из-под которых виднелся старый кирпич, а между домами он замечал наверху кирпичные ниши, датировавшиеся бог весть каким годами. На вторых и третьих этажах все еще сохранились балконы с изящными коваными решетками, но принадлежали они скорее всего каким-то пустым конторам.
Он почти добрался до места – после того как позади осталась туристическая часть города, ему оставался лишь один поворот направо по Лорел-Каньон-бульвару, – и можно было не слишком торопиться к тем развалинам, которые они с сестрой старательно обследовали весенним днем в 1986 году. Добравшись до Уилкокс, он неожиданно решил свернуть на север – и сразу после поворота увидел, что «Шелтон апартментс» снесли, и на его месте широко раскинулся новый розовый многоквартирный дом.
Он аккуратно притерся к тротуару и выключил мотор впервые за четыре часа, прошедшие с тех пор, как он остановился в Блайте, чтобы перекусить яичницей с беконом. А потом несколько минут курил и смотрел на противоположную сторону улицы на новый четырехэтажный дом, пытаясь вспомнить старый «Шелтон».
У «Шелтона», как и «Лидо» и «Мейфера», все еще находившихся на своих местах чуть дальше по улице, на крыше красовалась вывеска, закрепленная на стальной решетке надпись из громадных букв, и имелось множество декоративных карнизов и балкончиков, какими архитекторы теперь, похоже, не заморачиваются. Относительно броскими особенностями нового здания, именовавшегося «Клубные апартаменты Голливуд студио», являлись разве что углубленные в стены окна и столь распространенное в последнее время отсутствие прямых углов. Плакат на крыше извещал: «$777 – И ВЪЕЗЖАЙТЕ!» «Вероятно, не слишком высокая цена в наши-то дни», – рассеянно подумал он. В 1984 году они снимали документальный сюжет в вестибюле старого «Шелтона» и тогда-то получили неплохое представление о том, чем на самом деле занималась Лоретта Деларава.
За десять лет до этого Деларава взяла брата и сестру, двойняшек, только что закончивших колледж, на работу «гафферами» – осветителями. Деларава снимала короткометражные фильмы – учебные материалы для предприятий, сентиментальные сюжеты для новостных программ без привязки к злободневности, изредка коммерческие сюжеты, – и двойняшки двенадцать лет изо дня в день ездили по Лос-Анджелесу и, пожалуй, во всех его закоулках разматывали кабели, устанавливали подъемники и подвешивали лампы то где-нибудь на пляже, то в офисе, то на уличном тротуаре.
Деларава была взбалмошной хозяйкой. Среди первых работ, выполненных для нее двойняшками, был короткий сюжет о разорении вандалами в 1975 году могилы Гудини в Бруклине; Делараве удалось опередить всех, потому что событие произошло лишь после того, как она явилась туда. Деларава собственноручно разбила каменный бюст Гудини на кладбище Махпела, вынула из полости в нем мумифицированный палец и выкопала зарытые перед могилой гипсовые слепки рук. У двойняшек, естественно, и мыслей не было выдавать свою новую работодательницу властям, но Сьюки – несомненно, по пьяному делу – украла и палец, и слепки из багажа Деларавы, пока они ехали в аэропорт.