Погибший Чайкин был несколько постарше Кузьмы Бублика, но эту разницу бывший полицай вскоре устранил — отрастил бороду.
После войны он был демобилизован и решил поехать не в Ростовскую область, а в далекий степной край. Об этом степном крае часто говаривал ротный писарь, подорвавшийся на мине за неделю до Дня Победы.
— Едешь, братцы, сутки, едешь вторые и ничего, кроме степи, не видно — ни деревушки, ни хуторка. Просторно! — восхищенно говорил писарь.
Эти слова запали в душу Чайкину-Бублику. Именно такой край и нужен ему, чтобы забраться в глушь и жить, жить...
Так он очутился в совхозе «Гвардеец».
Здесь обрадовались фронтовику-солдату. Тогдашний директор, тоже бывший фронтовик, уволенный под чистую еще в сорок третьем году, Николай Алексеевич Шапошников, можно сказать, с распростертыми объятиями встретил солдата.
— Молодец, Чайкин, что к нам приехал! В Ростовской области народу и без тебя много, а тут руки нужны. Документы у тебя в порядке?
— В порядке, — смело ответил Чайкин-Бублик.
— Ладно, если что, запросим по месту рождения. Все было хорошо, все Чайкину-Бублику понравилось в директоре Шапошникове, кроме его слов: «Если что, запросим по месту рождения».
Коль дойдет до запроса, придется удирать из совхоза...
На второй или на третий день Чайкин-Бублик услышал в общежитии балагуристый разговор меж молодыми парнями-механизаторами.
— Ты, Мишка, можешь выскочить в ударники, если приударишь за сестрой директорской, за Катериной, — подтрунивал над товарищем белобрысый, с выщербленным зубом паренек.
— Тоже сказал, Катерине уже под тридцать, — незлобиво отмахнулся тот.
— А тебе под... восемнадцать...
— Хватит вам, пошли в кино, — вмешался третий.
Чайкин-Бублик тоже пошел в кино и увидел там Катерину Шапошникову. Она и в самом деле была уже в возрасте, какая-то нескладная, угловатая, с широким безбровым лицом, большими руками, в туфлях мужского размера. И все-таки он заговорил с ней, пошел провожать из кино и по дороге узнал, что Катерина живет в семье брата-директора, что стесняет она его, а податься некуда, что брат с удовольствием отправил бы ее в женское общежитие, но боится людской молвы: у самого хоромы, а сестру в общежитие вытурил... Катерина рассказывала об этом с простодушной непосредственностью, без обиды.
«Глуповата Катерина, да, кажется, может выручить», — подумал Чайкин-Бублик и пригласил ее на следующий вечер погулять по бережку.
Она согласилась.
Недели через две Чайкин-Бублик зашел в кабинет к директору, подождал, когда уйдут управляющий и бухгалтер.
— Ты что, Чайкин? — спросил Шапошников.
— Разговор есть, Николай Алексеевич. С сестрой вашей я знаком...
— Знаю, — сердито проговорил директор. — Нынче утром домой пришла.
— И я не раньше, — усмехнулся Чайкин-Бублик. — Не подумайте плохого, Николай Алексеевич, серьезно это у нас, жениться хочу.
Директор вскочил. Глаза его радостно заблестели.
— Что ж так быстро, — осторожно сказал он, а по его носатому лицу было заметно, что он доволен, рад-радешенек, что он готов хоть сейчас благословить сестру на брак с бывшим фронтовиком.
— А чего ждать, возраст уже, — небрежно бросил Чайкин-Бублик.
— Да, да, это верно... В таком разе, как говорится, любовь да совет.
Чайкин-Бублик помолчал немного, потом виновато обронил:
— Заковыка есть одна... В графе о семейном положении «женат» записано, а в действительности нет жены, немцы убили, вот письмо.
Шапошников долго вертел в руках уже порядком-таки истертый треугольничек.
— Значит, все погибли? Жалко, — вздохнул он.
— Жалко, — кивнул головой Чайкин-Бублик. — Да ведь живой думает о живом... Расписаться хочу с Катериной, да не распишут... графа мешает. Если написать по месту рождения, сколько времени пройдет, может, и документов никаких не осталось. Погорело все... Самому ехать надо...
Шапошников подозрительно оглядел будущего зятя и не на шутку всполошился. «Уедет хлюст, ищи ветра в поле... Оставит Катерину при пиковом интересе да еще с ребенком на моих руках», — подумал он и торопливо заговорил:
— Ладно, Чайкин, все утрясем... Чего тебе зря деньги на поездку тратить. Преступления тут никакого нету, раз жена в войну погибла. Много погибало... Из-за какой-то графы расстраивать твое семейное счастье не будем.
Шапошников и в самом деле все «утряс». Тут же в совхозе Чайкины зарегистрировались, директор выделил молодоженам квартиру, потом помог дом построить.