- Вы поселились здесь, в Пойнте, из #8209;за Чалмерса?
- В том числе и из #8209;за него. Чалмерс был мне благодарен и предложил помочь с практикой. Мать его к тому времени умерла, оставив ему кучу денег.
- Я одного не понимаю, - сказал Тратвелл, - как он мог втереть нам очки этими липовыми письмами. Ведь ему, наверное, приходилось подделывать армейские конверты и штампы. И как он получал письма, если не служил во флоте?
- Он работал на почте, - сказал Смизерэм. - Я сам его туда устроил, перед тем как уйти в море. Наверное, он завел специальный ящик для своей корреспонденции. - Тут Смизерэм снова повернулся к жене: - А я не понимаю, Мойра, как ему удавалось - и притом неоднократно - переписывать мои письма к тебе?
- Должно быть, он брал их у меня, - сказала она.
- Он брал их с твоего ведома? Она хмуро кивнула.
- По правде говоря, он брал их почитать, так он мне говорил. Но я вполне понимаю, почему он их переписывал. Ты был для него идеалом, и он хотел во всем походить на тебя.
- А как он относился к тебе?
- Он ко мне привязался. Ты мог это заметить еще до отъезда. Он ведь этого не скрывал.
- Ты часто виделась с ним после моего отъезда?
- А ты как думал? Мы ведь жили дверь в дверь.
- Дверь в дверь в «Магнолии»? Ты хочешь сказать, что вы жили в соседних номерах?
- Ты сам просил меня за ним приглядывать, - сказала она.
- Я тебя не просил с ним спать. Ты спала с ним? - грубо сказал он; видно было, что это объяснение тяжело и ему, но остановиться он уже не мог.
- Я спала с ним, - сказала Мойра. - И ничуть об этом не жалею. Я была ему нужна. И может быть, спасением своего рассудка он мне обязан не меньше, чем тебе.
- Ах, вот как, значит, ты с ним спала в лечебных целях? Вот почему тебе так хотелось приехать сюда после войны. Вот почему…
- Ты ошибаешься, Ральф, - оборвала его жена, - впрочем, когда речь идет обо мне, ты всегда ошибаешься. Я порвала с ним задолго до твоего возвращения.
- Это правда, - подняла голову Айрин Чалмерс, - он женился на мне в июле…
Тратвелл, склонившись к ней, прижал палец к ее губам.
- Держите свою информацию при себе, Айрин.
Она смолкла, и тут раздался низкий взволнованный голос Мойры.
- Ты знал о наших отношениях, - сказала она мужу. - Нельзя лечить пациента двадцать пять лет кряду и не знать про него таких вещей. А теперь ты делаешь вид, будто для тебя это открытие.
- Если и так, - сказал он, - я ничего не признаю, я действовал не в личных интересах, а в интересах моего пациента.
- Неужели ты и впрямь в это веришь, Ральф?
- Разумеется.
- Ты можешь обманывать самого себя, но больше никого тебе обмануть не удастся. Ты не хуже меня знал, что Ларри Чалмерс не тот, за кого себя выдает. Но мы не разоблачали его и брали у него деньги.
- Это ложь! - Однако в голосе Смизерэма прозвучала тревога и неуверенность. Он вглядывался в нас, словно хотел прочесть по нашим лицам, осуждаем мы его или нет.
Мойра, едва не натолкнувшись на мужа, выбежала из дверей. Я выскочил за ней в коридор.
Глава 36
Я настиг ее перед запертой дверью у обитой войлоком комнаты. Второй раз за наше знакомство она не могла попасть ключом в замочную скважину. Я поделился с ней этим наблюдением.
Она подняла на меня злые блестящие глаза.
- Забудем о той ночи. Она отошла в далекое прошлое, настолько далекое, что я с трудом припоминаю, как вас зовут.
- Мне казалось, что мы друзья.
- Мне тоже. Но вы разрушили нашу дружбу.
И она указала рукой на комнату Ника. Женщина за стеклянной дверью зарыдала.
Мойра наконец открыла дверь и мы прошли в ее кабинет. Первым делом она вынула из ящика сумочку и поставила ее на стол, давая понять, что не собирается здесь задерживаться.
- Я ухожу от Ральфа. И пожалуйста, не надо предлагать мне уйти к вам. Вы ко мне недостаточно хорошо относитесь.
- Вы всегда принимаете решения за своих знакомых?
- Ладно, скажем так: я сама недостаточно хорошо к себе отношусь. - Она замолчала и обвела глазами кабинет. Казалось, в пылающих ослепительными красками картинах, словно в волшебных зеркалах, отражается ее жгучее недовольство собой. - Я не люблю наживаться на чужих страданиях. Вы меня поняли?
- Еще бы. Только у меня нет иного источника доходов.
- Но вы ведь не из #8209;за денег этим занимаетесь?
- Стараюсь по мере сил, - сказал я. - Когда доходы переваливают известную цифру, теряется ощущение реальности. Внезапно начинаешь посматривать на всех остальных, как на бродяг, босяков, одним словом, как на людей второго сорта.
- Так случилось с Ральфом. Но я не допущу, чтобы такое случилось со мной. - Она была в панике, и все же в голосе ее звучал не страх, а надежда.