Усталость появилась на моем грязном, покрытом кровью лице, моё тело всё еще лежало в снегу уставившись невидящим взглядом куда-то вперед. Ванир был в безопасности
Он подошел ко мне, коснулся своей мордой моей протянутой руки.. От этого прикосновения меня накрыла волна блаженного облегчения, способного сбить с ног, если бы я могла стоять.
В этот миг моё сознание провалилось в темноту.
Пробуждение
Голова нестерпимо болела, как и нога. Я попыталась коснуться правой рукой лба, но обнаружила, что и она перевязана. Понятия не имею где я, и уж тем более как смогла сюда добраться, по закону жанра я должна была замёрзнуть в лесу. Но, судя по повязкам на руках, этот раунд в схватке с судьбой закончился в мою пользу.
Я открыла глаза, и моему взору открылась небольшая, но ухоженная комнатка. Стены были деревянными, из мебели – только небольшой столик и стул, стоявшие на расстоянии вытянутой руки от кровати. Небольшое окошко было завешено мешковатой плотной тканью, сквозь несколько дыр пробивались солнечные лучи. В комнате пахло костром и хлебом. Боги свидетели, от такого невероятного запаха у меня свело живот
Сколько же времени я не ела?
И тут на меня нахлынули воспоминания минувшего дня (дня ли?) и страх заставил резко сесть, заставив скрипом застонать ветхую кровать, а болью отозваться моё тело.
Где Ванир? Лишь бы с ним было всё в порядке!
И, как будто в ответ на мою тревогу, дверь в комнату со скрипом приоткрылась, и в ней показалась чёрно-серая мордочка. От облегчения я снова облокотилась на подушку, это движение отозвалось болью во всём теле.
- Как хорошо, что с тобой всё в порядке!
Он подошел к кровати и положил голову под мою левую руку, его глаза смотрели на меня с грустью и настороженностью, но хвост радостно подёргивался. От прикосновения к его чешуйчатой теплой голове мне стало очень легко и спокойно, казалось, что даже боль отступила.
- Не пугай меня так больше никогда. Ты не представляешь, что я чувствовала, когда ты спрыгнул с того дерева между мной и гончими Мейрин.
Он поднял голову и посмотрел на меня так, что казалось, будто он отвечал «понимаю, я чувствовал то же самое, когда понял, что ты готовилась их задержать, чтобы я мог сбежать».
Ванир не мог говорить никакими известными мне способами, но клянусь, я понимала его, как будто нас связывало нечто более крепкое, чем узы дружбы. Я могла чувствовать его эмоции, да так, что иногда казалось невозможным отличить его чувства от моих. Очень странно ощущать злобу, когда разговариваешь с кем-то, нагрубить, а потом понять, что Ванир просто был раздосадован, когда на охоте его постигла неудача. Я думала, что привыкну к этому, что смогу со временем понять границу, но годы шли, а легче не становилось. Хотя, скорее всего, мне это просто нравится, приятно делить чувства с тем, кому безмерно предан, и кто так же безгранично предан тебе.
- Так, значит, я не ошибся, ты из Рилгарда.
Из-за двери появился парень лет двадцати трёх. Его черные волосы и смуглая кожа не подходили этому дому на столько, насколько сажа отвратительно смотрится на белом фартуке. Тёмно-карие глаза смотрели на меня с любопытством и настороженностью, в теле ощущалось напряжение, как будто он в любой момент готов к сражению, хотя его расслабленная поза могла и сбить с толку. Одет он был в льняную рубашку и кожаные штаны, на бёдрах был закреплён пояс с несколькими кинжалами. Он стоял, прислонившись к дверному косяку, скрестив руки.
Я не хотела ему отвечать, моё прошлое никого не касается. И как показала практика – доверять нельзя никому.
Когда он понял, что я не намерена отвечать, то двинулся ко мне, засовывая руку в карман, я постаралась встать, но почувствовала спокойствие. Ванир его не опасался.