Косматый сидел на стуле, напротив топчана, на котором лежала я и склонив голову к груди тяжело дышал.
— Зачем? — На глаза навернулись слезы. — Я же просила не надо!
— Замолчи. Визжишь как свинья. — Он поднял голову и улыбнулся. Устало, но довольно, как кот, который долго искал крынку со сметаной и уже отчаявшись, нашел ее и обожрался. — Я в порядке.
— Придурок! Я чуть тебя не убила!
— Не убила же. — Он продолжал улыбаться, выравнивая дыхание.
Я опустила лицо в ладони, пытаясь сдержать накативший стыд.
Я много раз питалась похотью, и никогда меня ее не использовали против моей воли.
— Ты бы легла. Не хочу, чтобы мои труды прошли зря.
Меня перекосило от гнева.
Труды? Серьезно? Едва жизни не лишился, и шутки шутит!
Я встряхнула головой и гордо поднялась на все еще подрагивающих ногах.
— Спасибо за помощь, хозяин. Я пойду.
— Так уж и пойдешь. — Ответил он и дернул меня за руку, забрасывая обратно на топчан. — Лежи и не трепи мне нервы, гордячка.
Поднявшись, он отошел к небольшому серванту и налил себе чего-то крепкого в бокал, залпом выпил и налил еще один. Постояв пару секунд, он вынул из кармана мешочек с табаком и толстую трубку.
— Я не знаю где была твоя голова, когда ты промолчала про недуг, но я не желаю повторения подобного. — Успокоившись говорил он.
— Я тоже. — Он нехорошо посмотрел в мою сторону и продолжил:
— В следующий раз, если тебе станет плохо ты подойдешь к экономке и скажешь ей об этом, поняла? — Он раскурил трубку вернувшись на стул. — Мне не к чему твоя смерть.
— Конечно. Кому бы хотелось так просто потерять двенадцать золотых.
Он откинулся на спинку и оценивая меня рассмотрел.
— Не дал бы и пяти.
— Лестно. Раз так, то у вас очень расточительные слуги.
— Я проведу с ними беседу.
Мы замолчали. Он продолжал дымить, накуривая комнату, а я молчала, озираясь по сторонам, в поисках платья.
— Где моя одежда?
— Лохмотья в которых тебя привезли? Давно сгорели. А если ты про рабочее, — Он отложил трубку на столик и привстал, склоняясь ко мне. — То это мое. Все что я тебе дал, продолжает быть моим. И даже ты моя собственность.
— На вопрос вы не ответили. Одежда то где? — Стараясь быть невозмутимой, переспросила я.
— Пока у тебя ничего нет. Одежда, в которой ты была подвале я приказал сжечь.
— Всю?
— Всю.
— И вашу куртку что вы мне дали? — Он на секунду растерялся, но собравшись ответил:
— И ее.
— Жаль.
— Отчего же?
— Она служила мне одеялом.
Он склонил голову в бок.
— У тебя не было одеяла? — Я мотнула головой. — Хм… Что ж…. Сейчас оно тебе не нужно. Скоро принесут еду, съешь все и ложись спать.
— Мне так и встречать прислугу? — Он задумался, а потом подошел к шкафу и достал оттуда рубашку.
Она была точно его, так как длинна скорее всего будет мне по колени.
Все-таки он очень крупный мужчина, скорее всего имеющий в крови что-то от северных титанов.
— Вот, держи. Пока тебе хватит этого. Я вернусь утром. — И вышел, хлопнув дверью.
Служанка действительно появилась очень скоро, будто ждала под дверью разрешения войти.
Она поставила на столик тарелку с бульоном и пару лепешек, приготовленных в печи.
— Принесите мне пожалуйста платье, мое по всей видимости где-то потерялось. — Обратилась я к ней.
Она окинула меня вопросительным взглядом, промычав что-то про то, что:
— Такого распоряжения не было.
— Хозяин приказал мне вернутся к работе, и я передаю вам его приказ.
Видимо ей было не сложно поверить в то, что хозяин развлекся с горничной и сейчас она должна вернутся к своим привычным обязанностям, поэтому кивнула и скрылась за дверью.
Выпив горячий в кое то веки бульон, я блаженно закрыла глаза и к этому моменту вернулась служанка, принесшая мне рабочую униформу и скрылась за дверью.
Я, по-хозяйски побродила по покоям, обнаружив зеркало и припала к нему, разглядывая свое отражение.
На меня смотрела бледная девушка с волосами цвета вороньего пера и легкой проседью у висков. Черные раскосые глаза необыкновенно сыто взирали на меня с укором, мол, наелась, довольна? Губы, все еще покрытые корочкой, но не такой сильной как раньше пылали алым светом, призывно поблескивая в полумраке.
Красивая и смертоносная. Награда и проклятье банши. Мы пугали своей красотой, завлекая в сети всех мужчин без разбора. Вытягивали из них жизнь, выпивали ее как холодное вино в жаркую ночь, с наслаждением. А после допивали остатки их жизненных сил, когда они практически отошли в мир иной. Ужасное оружие в руках безумцев. И самое страшное проклятие для самой банши, которая, не веря в любовь не позволяла себе влюбляться, утягивая все новых и новых околдованных на ту сторону. И только тот, кто проник в ее сердце и пропустил ее в свое, без магии и обмана, мог выжить после такого слияния.
Расул выжил. И не раз. Продолжая делить любовь с ненавистью в своем сердце. И еще этот рыжий, который придумал как подпитать меня, имея шанс остановиться.
Запрыгнув в платье, я руками причесала волосы, и закрутив их в неплотный пучок, на цыпочках вышла из комнаты, направляясь на этаж для слуг.
Воспоминание о том, что я лишилась одеяла неприятно кольнуло кожу, но погладив себя по рукам, я упала на своей тонкий, колючий матрас, проваливаясь в глубокий сон.
Глава 4
Мне снилось как лохматое рыжее чудовище впившись мне в руку зубастой пастью тащило меня в сторону старого леса, жаждав разорвать мою тушку на составляющие или заглотить живьем. Я вырывалась, стоная и пыталась вырвать руку из пасти чудовища, но оно рычало, продолжая тащить меня за собой.
Открыв глаза, я осознала, что меня действительно тащат волоком прямо по полу, болезненно сжав запястье. В тусклом свете факелов мне удалось разобрать массивную фигуру, что тяжелыми шагами ступала по полу, стуча подкованными сапогами.
— Мм…
— Очнулась? — Рохан больно дернул меня вперед, останавливаясь и поднимая вцепившись в плечи. — Значит можешь идти сама! — Он пихнул меня в спину, от чего я покачнулась, но уперевшись в стену смогла удержать равновесие.
Крепость еще спала. Какой интересно час?
— Вперед! — Еще один тычок, и я сделала шаг, как меня тут же схватили за руку, продолжая волочить за собой.
Как только меня затолкали в помещения, я поняла, что вновь нахожусь в хозяйских покоях, из которых, по всей видимости, совсем недавно, ушла.
— В постель! Живо! — Меня толкнули в сторону топчана и рухнув на него, я попыталась сесть, но рыжий улегшись рядом, подмял меня, не позволив это сделать. — Спать!
— Какого?.. — Хотела спросить я, как Рохан поднял мою голову, вновь сжав подбородок и прошипел:
— Я уже сказал тебе, что ты моя постельная грелка, а это значит, что ты должна лежать здесь и ждать меня, что не ясно?! Еще раз отдашь приказ от моего имени высеку и не пожалею. А сейчас спать! — Он откинул мое лицо и закрыл глаза, все еще сжимая челюсти от злости.
Я часто дышала, пытаясь понять, что происходит.
Он больной самоубийца, который желает видеть банши в своей постели! Что ж, пусть будет так как он хочет. Я достаточно его предупреждала.
Развернувшись в его руках, я повернулась спиной и сжалась калачиком, притянув колени к груди. Тяжелая рука опустилась сверху, притягивая меня к себе, а косматая борода щекотала шею, но и это не помещало моему уставшему организму, не успевшему отойти после болезни унести мое сознание в сон.
Проснулась я в одиночестве и потерев глаза, зевнула и сладко потянулась. Все-таки топчан гораздо удобнее моего матрасика, и тело благодарило за не отлежанные конечности.
У постели стоял столик, на котором стояла тарелка с бульоном, уже остывшим и еще пара лепешек и записка, на помятом клочке бумаги.