— Графиня Хапская, как называет себя Инес Наварро, занимает квартиру на втором этаже. Квартира расположена в самой середине дома, а следовательно, прекрасная Инес отсюда никак не сможет улизнуть через потайные двери в соседние дома.
— А Морис Каррутер? — тихо спросил сыщик.
— Насчет него я ничего не могу тебе сказать, потому что швейцар, который вообще, кажется, пороха не изобрел, сам не знает, кто, собственно, еще живет в той квартире… Это вообще какая-то гостиница: туда то и дело приходят всевозможные господа, почти исключительно мужчины, принадлежащие к высшим сферам общества. Неизвестно, кто у них там хозяин, а кто гость… Но я лично убежден, что и Каррутер находится в той квартире.
— А за то время, что ты здесь, никто не выходил из квартиры? — спросил Ник Картер.
Дик покачал головой.
— Никто! — сообщил он. — Напротив, туда только приходили какие-то господа, по одному, по двое — всего я насчитал восемь джентльменов. Они и сейчас еще находятся в квартире.
— Странно! — пробормотал сыщик. — Ты не находишь, Дик?
— Нисколько. Швейцар говорит, что эти господа приходят почти ежедневно. Он полагает, не играют ли там, наверху?
— Ну нечто подобное полагаем и мы! — с улыбкой заметил сыщик. — Но шутки в сторону. Или эти негодяи еще ничего не заметили и не подозревают о причине отсутствия почтенного Панхо, или же они приготовились к худшему. В последнем случае они, разумеется, не решатся покинуть квартиру, потому что отлично знают, что тогда попадут прямо в наши распростертые объятия… Ну-с, поживем — увидим!
Он встал.
— Я сейчас пойду наверх и под каким-нибудь предлогом постараюсь проникнуть в квартиру.
— Один? — спросил Дик и, в свою очередь, поднялся с места.
— Разумеется, Дик! — ответил сыщик. — Ты знаешь, я никогда не бываю одинок, со мной, по крайней мере, четыре револьвера, которыми я сумею воспользоваться в случае нужды; а впрочем, мы все еще не имеем права употреблять силу против этой польской графини. Что же мы, говоря по существу, знаем? Ничего, что могло бы придать нашим предположениям силу законных улик… пускай эта графиня является прекрасной Инес Наварро — я в этом не сомневаюсь; однако прежде мне необходимо убедиться воочию, а потом уже я смогу действовать. Поэтому будь чрезвычайно внимателен, Дик… Мне удалось незаметным способом выудить у одной из жертв этого притона, некоего Аббота, тот пароль, который дает право доступа в квартиру мошенников. И вот с этим словом я войду прямо в берлогу льва.
Он посмотрел на большие настенные часы над дверью вестибюля и проверил по ним свои карманные часы.
— Уже темнеет. Шестой час. Через полчаса сюда должны прийти Тен-Итси и Патси с несколькими сыщиками из центрального отделения. Ты расставь кое-кого из них на улице, чтобы помешать любой попытке улизнуть через окна, а с остальными поднимайся наверх и позвони. Потом мы посмотрим, что будет дальше.
С этими словами сыщик направился к лифту и поднялся на второй этаж. Подойдя к квартире польской графини, он еще раз осмотрел свои карманы и, убедившись, что все револьверы на месте, решительно нажал кнопку электрического звонка.
Через секунду дверь открылась.
Ее открыл элегантно одетый господин с черной бородкой. Ник Картер не помнил, чтобы когда-нибудь видел его раньше, но его безошибочный инстинкт подсказывал ему, что человек этот, несмотря на свою изящную наружность, вовсе не был таким джентльменом, каким хотел казаться.
— Что угодно, сэр? — спросил человек, равнодушно поглядывая на сыщика и становясь в дверях так, чтобы совершенно закрыть их своим телом.
— Женщины, карты и вино! — ответил Ник Картер, используя пароль, который ему нечаянно выдал мистер Аббот.
Слова, очевидно, подействовали, как волшебная формула.
— Графиня принимает! — ответил открывший дверь, отвесив вежливый поклон и приглашая сыщика в переднюю, где помог ему снять пальто и шляпу.
Из комнаты рядом, через приоткрытую дверь, доносились веселый шепот и смех, звон стаканов и позвякивание золотых монет — все те звуки, которые встречают посетителя при входе в игорный клуб.
Чернобородый повел его в изящно обставленную гостиную.
— Графиня Хапская! — сказал он с торжественным поклоном.
Ник Картер с удивлением посмотрел на прекрасную, изящно одетую женщину, которая тут же приветливо протянула ему руку. В гостиной, как и в других комнатах, уже были спущены шторы, и электрические лампы повсюду разливали яркий ослепительный свет.
Ник Картер не без некоторого смущения ответил на рукопожатие совершенно незнакомой ему молодой графини, которая подошла к широко раскрытой двери и пригласила сыщика движением руки:
— Пожалуйте, милостивый государь, — сказала она с чарующей улыбкой.
Сыщик прошел в угловую гостиную, посередине которой стоял большой круглый стол, покрытый дорогой красной бархатной скатертью. Вокруг стола сидело семеро мужчин, тоже изящно одетых; они, видимо, были заняты игрой. Но при этом они не забывали и о вине, и чернобородый только что поставил на стол золоченое ведерко с двумя бутылками охлажденного шампанского.
Одно место за столом, возле самой двери, еще оставалось свободным, и хозяйка указала на незанятый стул, приглашая нового посетителя принять участие в игре.
Волей-неволей сыщику пришлось сесть к столу. Быстрым взглядом он окинул собравшихся вокруг него господ, которые даже не обратили особого внимания на его появление, и только слегка поклонились незнакомцу. Среди них Ник Картер не увидел ни одного знакомого лица.
В ту минуту, когда Ник Картер подсел к столу, все еще не зная, правильны его предположения или нет, его вдруг осенила внезапная мысль. Ведь с ним провернули ловкий и дерзкий обман. Женщина, вышедшая ему навстречу под видом графини Хапской, еще этим утром дважды открывала ему дверь в качестве горничной графини.
— Ну-с, ставьте, господа! — сказал сидящий как раз напротив сыщика банкомет, тасуя карты. — Простите! — обратился он к Нику Картеру на ломаном английском языке. — Вы хотите принять участие? Простой макао… Ставка пять долларов!
Чернобородый, открывший сыщику дверь, в эту минуту поставил перед ним бокал с шампанским. Нику Картеру показалось, что лакей не один подошел к нему, что сзади тихо, по-кошачьи, подкрались еще чьи-то шаги. Одновременно он заметил, что глаза сидевших вокруг стола мужчин приняли какое-то обеспокоенное, выжидательное выражение.
Он сделал движение, чтобы встать и оглянуться.
— Простите, минутку, у меня портмоне осталось в кармане пальто! — сказал он.
Но не успел он договорить эти слова, как вдруг присел: на него точно обрушился весь дом, похоронив его под своей ужасной тяжестью. Огненные круги запрыгали перед его меркнущим взором, гром и гул раздались в ушах, голова горела, как в огне.
Что же произошло? Вместе с чернобородым, подавшим сыщику бокал с шампанским, за его стулом незаметно встал другой мужчина и, замахнувшись кастетом, ударил Ника Картера по голове в тот самый момент, когда он хотел подняться с места.
С ужасной силой кастет обрушился на незащищенную голову Ника Картера и почти мгновенно лишил его сознания.
Негодяи, сидевшие вокруг стола, встали, не обращая ни малейшего внимания на совершенное на их глазах преступное нападение. Они удалились в гостиную, пошептались о чем-то, и, поглядывая на часы, один за другим, через небольшие промежутки времени, вышли из квартиры тем же самым путем, каким вошли в нее.
В игорной зале остались всего трое: тот человек богатырского роста, который нанес коварный удар несчастному сыщику, молодая красавица, появившаяся в дверях как раз в тот самый момент, когда Ник окончательно лишился чувств, да сам Ник Картер, которого между тем с помощью проволочных пут с головы до ног привязали к спинке и ножкам стула так, что он не мог сделать ни одного движения, даже если бы и находился в полном сознании.
Через некоторое время сыщик открыл глаза, но мозг его все еще находился в состоянии какого-то помрачения.