Бедная, бедная Катя. Сердце сжималось от жалости, глядя на нее. Она добрый человек и ничем не заслужила такой участи. Мои руки то и дело непроизвольно сжимались в кулаки, а я еле сдерживалась от желания пойти и завалить пару тройку этих тварей, чтобы больше никогда не смели показывать свой нос в наши леса.
– Хорошо, вроде все. Я пойду и достану настойки, – сообщил Макс, слушая сердце Кати и меряя давление. Он уже еле стоял от перенапряжения, волнения и усталости. Брат знал Катю с пеленок, мы с ней всегда были вместе. Возможно, не так хорошо, как я, но даже этого хватало для того, чтобы груз ответственности вырос вдвое. Особенно тяжело оперировать близких тебе людей. Эх, хорошо наверно было работать врачом раньше, до апокалипсиса, в больших городах. Сейчас эта работа сущий ад. Каждый пациент либо родственник, либо друг, либо знакомый и их жизни зависят от нас, наших действий и решений, независимо от того какие чувства нас терзают. Мы не имеем права дать слабину, испугаться, проявить нерешительность, растеряться, и хоть на миг замешкаться. Все зависит от нас. Мы должны быть храбрыми. Все эти качества есть у Макса, но не у меня... Вот и сейчас он в первую очередь думал о пациенте, нежели о себе.
– Да, пожалуй, – это все, что я смогла из себя выдавить. К горлу подкатывал ком, и слезы все время пытались вырваться наружу. Катя этого не заслужила! Не заслужила! Она просто оказалась не в то время и не в том месте. Ее каштановые волосы веером разметались по подушке, веки обрамленные темными густыми ресницами слегка подрагивали, как крылья бабочки, изящные полные губы кривились от боли. На бледной коже бисеринками выступал пот, а грудь тяжело вздымалась. Даже сквозь сон она чувствовала боль... Катя казалась, такой хрупкой и маленькой. Сейчас она напоминала нежный цветок, безжалостно растоптанный и сломленный. Боже как я хочу, что бы этого не было, но ничего не изменить и не исправить.
-- Так ладно сегодня она останется здесь, присмотрим за ней. А если завтра все будет нормально, то перенесем ее, -- Макс вернулся с лекарствами и составил все необходимое на находившийся рядом стол. Я, сделав последний стежок, с силой бросила скальпель инструменты в лоток. Как я ненавижу свою профессию известно лишь одному богу! Ничего, скоро это все закончится. Осталось немного. В отряде работы будет поменьше.
Я сполоснула руки и наложила повязки на ногу. Закончив все процедуры, мы переложили Кэт на другой стол, и я протерла ее тело от засохшей крови и накрыла покрывалом, лишь после этого смогла выдохнуть и устало потереть глаза.
Дверь слегка скрипнула и вошла Маша.
-- Милый вы закончили? – ее тоненький голосок прозвучал, как гром посреди ясного неба.
-- Сейчас закончим здесь и придем. Не ходи сюда это зрелище не для тебя, -- преградил дорогу жене брат. Он ласково погладил ее по большому выпирающему животу, а потом нежно поцеловал.
Я улыбнулась. Так приятно смотреть, как брат меняется рядом с ней. Минуту назад он хмурый и сосредоточенный стоял рядом с пациенткой, а сейчас выглядел безмерно счастливым. Маша засияла, на миг прижалась к нему и сообщила:
-- Я тогда пойду, подогрею ужин и поставлю чай. Да, там ребята пришли они интересуются, как все прошло.
-- Пусть подождут, мы сейчас поднимемся.
Каждый занялся своим делом. Я обрабатывала инструменты, Макс сгребал с пола мусор и бросал в огонь печки. Зрелище не из приятных. Все это время мы не обмолвились ни словом. Да и что говорить?!
Сейчас бы сюда капельницу, и дыхательный аппарат, но это все нам не доступно. Капельницы берегли для бойцов нашего отряда, а жители... Выживают сильнейшие, вот принцип, по которому мы живем. Принцип, которому подчиняется весь мир.
– Как думаешь, скоро она придет в себя? – все же спросила, не выдержав угнетающей тишины.
Я взяла тряпку и намочила в ведре с водой, чтобы смыть кровь с пола.
Макс задумчиво посмотрел на меня:
– Даже не знаю... у нее такие тяжелые раны. Но Катя сильная она справится.
Он ободряюще похлопал меня по плечу. Сильная? Кто его знает, но буду надеяться, что это так. Все равно ничего другого не остается.
Мы не глядя друг на друга поднялись наверх. Маша сидела на кухне с ребятами и пила чай.
– Все нормально, -- сказал Макс, опережая вопрос. – Ногу мы ампутировали. В остальном старались, как могли. Жизненные показатели в норме. Она потеряла много крови, но выживет.
– Я хочу быть рядом с ней, ты же знаешь, у нее никого нет, – Николя вопросительно посмотрел на Макса и на меня.