Дельный рапорт, подумал генерал, один из тех, которые и ситуацию объясняют и показывают, как с ней справиться. Ему нравился тот метод, каким действовало военное министерство, – точный, аккуратный и эффективный. Он напоминал большую стенную карту с множеством разноцветных булавок, соединённых множеством нитей, которыми мог управлять один человек. Главное в том, чтобы держать в руках все нити и в каждое мгновенье дня и ночи знать, где находится каждая булавка. Но, конечно, исключения бывают – их создают великие люди. Его собственный марш от Атланты до моря тоже был таким исключением.
Он вспомнил, что, обернувшись однажды во время работы, увидел одного из своих сыновей, уставившегося на него широко раскрытыми глазами.
– На что это ты так смотришь? – спросил он.
– На вас, сэр.
– А почему?
– Потому что вы, сэр, величайший генерал во всём мире.
– Разве?
– Так говорят, сэр.
– Кто говорит?
– Все, сэр.
Но всё пойдёт прахом, если каждый будет совершать марши от Атланты до моря. Это можно осуществить только один раз в жизни целого поколения… даже десяти поколений…
Он погрузился в мысли о прошлом. Он вспомнил о Линкольне и о том, что никогда, в сущности, не знал его как следует, а Линкольн не знал Шермана. Генерал, меньше чем кто-либо, понимал, как это Линкольну удавалось всегда сохранять такое невозмутимое выражение на длинном и некрасивом лице, хотя он, безусловно, знал не больше других, а иногда даже меньше. И каково было ему сознавать, что все его надежды, удачи, слезы (говорят, он плакал, как женщина) затерялись где-то во враждебной стране вместе с армией, находившейся под командованием одного человека – Шермана, который со своими шестьюдесятью тысячами солдат шёл к океану, неся на штыках судьбу целой страны и её цивилизации! Они обжирались, как свиньи, и обирали эту богатую страну. Это была прогулка, а не война, но такие дела удаются только раз в жизни одного поколения, даже десяти поколений.
Он, Шерман, всё же предпочитал вести войны, сидя над картой, когда все нити были в его руках и он не рисковал ничем, переставляя цветные булавки. Шерман вспомнил, что Ли мог разгромить его даже тогда, когда всё было потеряно для Юга.
И генерал нацарапал на рапорте: «Копию переслать в министерство внутренних дел». Пусть Шурц убедится, что умиротворение заканчивается. Ещё годик – и бунты индейцев отойдут в область воспоминаний.
Затем он написал генералу Филу Шеридану: «Отправьте войска по железной дороге на восток от Додж-Сити, чтобы перехватить триста индейцев из племени Шайенов, идущих на север из…» Откуда же они идут? Он напряг память и в конце концов перечитал доклад. Да… «…из Дарлингтона. Эти индейцы незаконно покинули резервацию, их следует задержать и немедленно водворить обратно. В отношении их вождей могут быть применены военные меры. Полковник Мизнер из форта Рино в курсе всех подробностей». Он подчеркнул фразу:
«Особенно важно, чтобы эти индейцы были окружены, прежде чем они смогут причинить дальнейший вред».
Он подписал и снова обратился к рапортам. В одном из них сообщалось о нехватке трёх тысяч шестисот фунтов муки.
«И почему они вечно надоедают мне с такими пустяками! – думал генерал. – Это касается только квартирмейстерского управления, и больше никого…»
«Почему все так упорно надоедают друг другу?» – думал Карл Шурц, читая копию рапорта, посланного генералу Уильяму Текумсе Шерману каким-то неведомым полковником откуда-то с Индейской Территории относительно того, что какие-то индейцы ушли из своей резервации.
Почему его секретарь, прочитав эту копию, положил её к нему на стол? Почему, размышлял Шурц, все члены правительства должны превратиться в бюрократов? И какой смысл стараться сделать хоть что-нибудь путное из всей этой грязи, если для этого нужно сначала преодолеть груды ничтожных и кляузных донесений? Утонуть в них с головой? Можно подумать, что все дела касаются только его министерства. Нет, стоит человеку стать министром, и он заживо хоронит себя.
Шурц прочёл подпись. «Мизнер?… Кто такой этот Мизнер? – раздраженно спрашивал он себя. – Чего они от меня хотят? Я прикажу снять копии с рапорта и могу переслать одну в военное министерство, другую – в индейское ведомство». Эта мысль – что с рапорта можно снять множество копий – заставила его удовлетворенно улыбнуться. Всё-таки правительственное мероприятие. Это и значит-управлять.