Уинт был очень бледен. Мэррей улыбнулся и кивнул, испытывая странное, внезапно возникшее чувство жалости к младшему товарищу. Уинт коснулся плеча горниста, раздался звук трубы – и, как по волшебству, из высокой травы вылетела стая птиц. Кавалеристы продвинулись между фургонами и образовали редкую стрелковую цепь. Мэррей был впереди, Уинт – ближе к краю. Мэррей, то и дело оборачиваясь к своим солдатам, сигнализировав саблей – сжимать ли цепь или растягивать её. Некоторые усмехались, другие взволнованно кусали губы; у иных лица были смертельно бледные, иные крались, точно звери. Позади солдат Мэррей увидел старого следопыта, взгромоздившегося на один из фургонов. Возбуждённый, с раскрытым ртом, он наблюдал за происходящим, как будто это был необычный спектакль, устроенный только для него.
Люди шли, соблюдая полный порядок, пригибая стебли высокой травы, доходившей им до пояса.
Мэррей говорил себе: «Не надо больше оборачиваться. Это произойдёт скоро, очень скоро».
Его сердце бурно колотилось и, казалось, разбухало. Рот у него пересох, глаза были влажны. При каждом шаге он боролся с желанием убежать, вскрикнуть, сделать всё что угодно, только бы не идти вот так – неуклонно и спокойно к индейскому лагерю. Уинт был теперь несколько впереди. Обернувшись, он улыбнулся. Он казался весёлым и небрежно подсекал саблей траву. Отряд настолько продвинулся вперёд, что Мэррей мог различить, как вздувались и опадали щеки Маленького Волка, когда старый вождь затягивался трубкой.
– Огонь! – хрипло крикнул Мэррей.
Вероятно, Уинт отдал горнисту команду, но тонкие звуки сигнала затерялись среди треска выстрелов. Солдаты низко пригибались и бежали вперёд; и тогда Шайены дали залп – всего один. Старый вождь не шевельнулся.
Мэррей остался один на ногах. Уинт что-то громко кричал ему, но он не понимал слов, если вообще это были слова.
Теперь Мэррей находился всего в двадцати ярдах от траншей Шайенов; его солдаты залегли в траве. Вождь вынул трубку изо рта. Мэррей, точно на прогулке, медленно пошёл обратно, удивляясь, что всё ещё жив.
– Сумасшедший! – крикнул ему Уинт. – Ложитесь! Мэррей, внезапно придя в себя, как человек, очнувшийся от наркотического сна, бросился в траву и, перевернувшись несколько раз, докатился до солдата, который лежал, изогнувшись, точно лук. Лицо солдата было обращено к небу; на нём так и застыла напряженная улыбка. Мэррей коснулся лежащего и убедился, что тот мёртв; затем пополз в траве мимо стрелявших солдат и дополз до Уинта. Уинт, согнувшись, неуклюже пытался забинтовать носовым платком свою раненую руку.
– Давайте-ка я, – сказал Мэррей.
Уинт насвистывал какой-то мотив, пока Мэррей закручивал платок.
Где-то неподалёку скрывавшийся в траве Кембрен крикнул, покрывая треск выстрелов:
– Капитан! Капитан!
– Да?
– Не атаковать ли их?
– Вести огонь.
– Идем в атаку?
– Нет!
Мэррей осторожно приподнялся. Над траншеей плыл пороховой дым. Старый вождь исчез.
– Капитан Мэррей! – крикнул Гатлоу.
– Ну?
– Капитан Траск прислал связного. Он говорит, что ополченцы уехали.
– Ну и ладно. Уинт встал:
– Вот дураки!
Мэррей приподнялся на колени, его голова едва возвышалась над травой. Он увидел, как конные ополченцы переправляются через ручей в полумиле к востоку. Их силуэты резко вырисовывались на сияющем небе. Он видел, как они вскарабкались на высокий берег, столпились, а затем рассыпались и поскакали в обход индейского лагеря. Очевидно, индейцы также заметили их маневр. Из-за выступа отвесного берега, на котором они разместились, появилась группа всадников; Шайены двигались широкой дугой. Ополченцы помчались на них во весь опор.
Всё смешалось, как в разбитом калейдоскопе. Закипела яростная схватка. Только индейцы в конном строю способны придать кавалерийской атаке такой всесокрушающий напор. Ополченцы отступили. Устремившись за ними, Шайены врезались в их ряды, точно острые вертящиеся ножи.
– Прикажите людям отступать к лошадям! – закричал Мэррей.-Я иду на поддержку ополчения! Чем больше Шайенов вам удастся выманить, тем скорее всё кончится!
Они встретили пехоту Траска внизу, в русле ручья.
– Не давайте индейцам передышки, – сказал Траску капитан.
Когда Мэррей со своими солдатами очутился под защитой фургонов, Траск бегом повёл своих людей в атаку на траншею индейцев. При виде того, как залп из траншеи подкосил пехотинцев, Мэрреем овладело чувство горечи и беспомощности.
Его люди садились на коней, когда мулы, запряженные в фургоны, понесли. Остатки роты Траска бросились ловить мулов.