Он был достаточно вежлив, кланялся королеве, когда того требовал этикет, и никогда не упоминал о ее прошлой связи с культом Медведя, но его предложения помочь становились все более настойчивыми. А когда Ислена сомневалась по поводу его предложений, Гродег спокойно осуществлял их, как будто ее колебание означало одобрение этих решений. Мало-помалу Ислена упускала власть, и Гродег, опираясь на вооруженную мощь поддерживавшего его культа, прибирал к рукам бразды правления. Все больше и больше членов культа заполняли дворец. Они отдавали приказы, располагались в тронном зале и открыто насмехались, видя попытки Ислены править государством.
- Вам придется что-то с этим делать, Ислена, - твердо заявила леди Мирел, когда однажды вечером они остались одни в личной опочивальне королевы. Мирел прохаживалась по устланной коврами комнате, ее волосы мягко отливали золотом, но в выражении лица не было ничего мягкого.
- А что я могу поделать? - пожаловалась Ислена, сжимая руки. - Он никогда не проявляет открытого неуважения, а его решения всегда кажутся отвечающими интересам Чирека.
- Вы нуждаетесь в помощи, Ислена, - сказала Мирел.
- К кому же я могу обратиться? - Королева Чирека чуть не плакала.
Леди Мирел пригладила свое зеленое бархатное платье.
- Думаю, что пришло вам время написать Поренн, - заявила она.
- И что же я ей скажу? - взмолилась Ислена.
Мирел показала на маленький столик в углу, на котором лежали, словно в ожидании, пергамент и чернила.
- Садитесь, - указала она, - и пишите, что я вам скажу.
"Определенно, посол Толнедры граф Брэдор становится все утомительней", подумала королева Лейла. Маленькая, пухлая королева Сендарии целеустремленно направилась в комнату, где давала обычно аудиенции и где ее ждал посол с папкой, полной документов.
Когда она проходила по залам дворца, со слегка сдвинутой набок короной и стуча каблучками по отполированному дубовому полу, придворные кланялись ей, но королева Лейла не замечала их, что в общем-то было ей не свойственно. Но теперь не время для вежливого обмена любезностями или пустой болтовни. Сейчас нужно заняться толнедрийцем, она и так слишком долго откладывала это дело.
У посла были редеющие волосы, оливковый цвет кожи и нос крючком. На нем была коричневая мантия с золотой отделкой, которая означала принадлежность к Борунам. Он небрежно опустился в широкое мягкое кресло у окна в залитой солнцем комнате, где ему предстояло встретиться к королевой Лейлой. Когда она вошла, посол поднялся и поклонился с изысканной грацией.
- Ваше величество, - вежливо произнес он.
- Мой дорогой граф Брэдор, - с чувством сказала королева Лейла, придавая своему лицу самое беспомощное и растерянное выражение. - Пожалуйста, садитесь. Уверена, что мы теперь достаточно хорошо знаем друг друга, чтобы избежать всех этих утомительных формальностей. - Она опустилась в кресло, обмахиваясь веером. - Становится жарко, не правда ли?
- Лето здесь, в Сендарии, прекрасно, ваше величество, - ответил граф, усаживаясь в кресло. - Я задаюсь вопросом, была ли у вас возможность подумать над теми предложениями, которые я вам передал во время нашей последней встречи?
Королева Лейла смущенно посмотрела на него:
- О каких предложениях вы говорите, граф Брэдор? - И она беспомощно хихикнула. - Извините, пожалуйста, но мой рассудок в эти дни, кажется, помутился. Так много дел. Удивляюсь, как мой муж мог все их держать в голове.
- Мы обсуждали управление портом Камаар, ваше величество, - мягко напомнил граф.
- Разве? - Королева взглянула на него недоумевающим взглядом и с тайной радостью заметила тень раздражения, мелькнувшую на лице графа. Это был ее лучший трюк. Делая вид, что забыла все предыдущие разговоры, она вынуждала посла начинать все с самого начала каждый раз, как они встречались. Стратегия графа, как она знала, заключалась в том, чтобы постепенно подвести ее к своему окончательному предложению, и ее напускная забывчивость искусно обрекала эти планы на неудачу.
- Что же привело нас к столь скучному предмету? - спросила она.
- Конечно, ваше величество вспомнит это, протестующе сказал посол с легкими признаками раздражения. - Толнедрийское торговое судно "Звезда Тол Хорба" продержали в гавани на якоре полторы недели, прежде чем для него наконец нашлось местечко у причала. Каждый день отсрочки при разгрузке судна обходится в целое состояние.
- Нынче везде такой беспорядок, - вздохнула королева Сендарии. - Как вы понимаете, все дело в нехватке рабочей силы. Всякий, кто не отправился на войну, занят снабжением армии. Тем не менее я сделаю очень суровое замечание управляющему портом по этому поводу. Что-нибудь еще, граф Брэдор?
Брэдор от неловкости закашлялся.
- О, ваше величество уже делали именно такое замечание, - напомнил он.
- Разве? - Королева Лейла изобразила удивление. - Прекрасно. Это же все решает, не так ли? И вы зашли, чтобы поблагодарить меня. - Она улыбнулась детской улыбкой. - Чрезвычайно любезно с вашей стороны. - Она наклонилась, чтобы как бы под влиянием порыва положить руку на его запястье, а сама совершенно намеренно выбила у него из руки свернутый в трубку пергамент.
- Какая я неловкая! - воскликнула она и быстро наклонилась, чтобы перехватить пергамент до того, как посол поднимет его. Затем королева Лейла снова села в кресло и стала рассеянно похлопывать свитком по щеке, будто в рассеянности.
- О-о! Действительно, ваше величество, наше обсуждение продвинулось несколько дальше, чем просто замечание управляющему портом, - сказал граф Брэдор, нервно следя за пергаментом, который она так ловко выудила у него. Как вы, может быть, помните, я предлагал помощь Толнедры в управлении портом. Полагаю, мы согласились с тем, что такая помощь могла бы восполнить нехватку рабочей силы, о которой ваше величество только что упоминали.