- А не забываешь ли ты кое-что, Белгарат? - робко спросил Силк, как бы не желая вмешиваться в это дело. - У Релга есть одна маленькая проблема, помнишь?
Белгарат сурово посмотрел на драснийца.
- Я думал, что мне надлежало упомянуть об этом, - невинно сказал Силк.
Мара пристально посмотрел на обоих.
- В чем дело?
- Небольшое затруднение, бог Мара, - быстро ответил Белгарат. - Уверен, что Таиба сможет разрешить его. Я полностью доверяю ей по этой части.
- Мне нужно знать всю правду, - твердо сказал Мара.
Белгарат вздохнул и бросил на Силка еще один свирепый взгляд.
- Релг - фанатик, бог Мара, - объяснил он. - По религиозным причинам он избегает некоторых... э... форм контактов между людьми.
- Отцовство его судьба, - сказал Ал. - От него родится особый ребенок. Я объясню ему это. Он послушный человек и ради меня преодолеет свои заблуждения.
- Значит, ты отдашь его мне, отец? - нетерпеливо спросил Мара.
- Он твой, но с одним условием, о котором мы поговорим позже.
- Давайте тогда посмотрим на этого отважного сендара, - сказал Мара, и все следы недавних слез теперь исчезли с его лица.
- Белгарион, - произнес голос в голове Гариона.
- Что?
- Воскрешение твоего друга теперь в твоих руках.
- Моих? Почему моих?
- Неужели ты всегда будешь это спрашивать? Ты хочешь, чтобы Дернику вернули жизнь?
- Конечно, но я не могу этого сделать. Я не знал бы даже, с чего начать.
- Ты делал это раньше. Помнишь жеребенка в пещере богов?
Гарион почти позабыл об этом.
- Ты - мое орудие, Белгарион. Я могу удерживать тебя от ошибок, по крайней мере большую часть времени. Просто расслабься, а я покажу тебе, что делать.
Но Гарион уже начал действовать. Он опустил руку с плеча Се'Недры и, все еще держа меч в другой руке, медленно пошел к тете Пол и телу Дерника. Она сидела, обхватив руками голову мертвеца. Взглянув в ее глаза, Гарион встал на колени рядом с телом.
- Ради меня, Гарион, - пробормотала она.
- Если смогу, тетя Пол, - ответил он. Затем, не зная почему, положил на землю меч райвенского короля и взялся за Око, помещенное в рукояти. Око выскользнуло из нее и легло ему в ладонь Улыбнувшись, Миссия подошел с другой стороны и тоже встал на колени, взяв в свои руки безжизненную руку Дерника. Держа Око обеими руками, Гарион потянулся и положил его на грудь мертвеца. Он едва ли отдавал себе отчет в том, что вокруг собрались боги, соединив руки ладонь к ладони и образовав неразрывный круг. Яркий свет начал пульсировать внутри этого круга, и, будто отвечая на это, Око заблестело в его руках.
Снова перед ним, как он видел это однажды, выросла глухая стена, еще черная, непроницаемая и безмолвная. Как и тогда, в пещере богов, Гарион прикоснулся к самой сущности смерти, стремясь проникнуть в нее и вернуть своего друга обратно в мир живых.
Но на этот раз все происходило иначе. Жеребенок, которого он вернул к жизни, никогда не жил вне тела своей матери. Смерть его была столь же непродолжительной, как и жизнь, и преграда между ними была незначительной. Дерник, однако, был взрослым человеком, и его смерть, как и его Жизнь, была гораздо более долгой. Гарион напрягся, приложив все свои силы. Он мог также чувствовать громадную силу объединенной воли богов, присоединившихся к нему в его безмолвной борьбе, но барьер не поддавался.
- Воспользуйся Оком! - велел голос.
На этот раз Гарион сосредоточил все силы, свои собственные и силы богов, на круглом камне, который он держал в руках. Тот замерцал, засветился, затем замерцал снова.
- Помоги же мне! - Это приказывал уже Гарион.
И как бы внезапно поняв, Око озарилось яркой вспышкой радужного света. Барьер стал слабеть.
Подошел Миссия и с легкой одобрительной улыбкой положил руку на сверкавшее Око.
Барьер сломался. Грудь Дерника дрогнула, и он кашлянул.
С выражением почтительности на своих неземных лицах боги отошли. Тетя Пол закричала от внезапного облегчения, обняла Дерника и прижала к себе.
- Миссия, - сказал ребенок Гариону с ноткой какого-то особого удовлетворения. Гарион поднялся, смертельно усталый, и, пошатываясь, отошел в сторону.
- С тобой все в порядке? - спросила Се'Недра, беря его руку и кладя себе на плечо.
Он кивнул, хотя колени его чуть ли не подгибались.
- Обопрись на меня, - сказала она. Он хотел запротестовать, но Се'Недра прижала палец к его губам.
- Не спорь, Гарион, - сказала она. - Ты же знаешь, что я люблю тебя и что тебе придется опираться на меня всю оставшуюся жизнь, так что можешь начать привыкать к этой мысли.
- Я думаю, что жизнь моя теперь изменится, Повелитель, - говорил в это время Белгарат Олдуру. - В ней всегда была Пол, готовая прийти по первому моему зову, - возможно, без особой охоты, - но она приходила всегда. Теперь у нее будут другие заботы. - Он вздохнул. - Полагаю, что все наши дети растут и когда-нибудь вступают в брак.
- Этого пока не случилось с тобой, сын мой, - сказал Олдур.
Белгарат усмехнулся.
- Мне никогда ничего не удавалось скрыть от вас, Повелитель, - сказал он, но затем лицо его снова стало серьезным. - К Полгаре я порой относился как к сыну, - сказал он Олдуру, - но, вероятно, пришло время позволить ей быть просто женщиной. Я слишком долго отказывал ей в этом.
- Кажется, это самое лучшее и для тебя, сын мой, - сказал Олдур. - А теперь, прошу тебя, отойди немного и оставь нас с нашим горем. - Он посмотрел на тело Торака, лежавшее на каменном ложе, а потом на Гариона. - У меня для тебя есть еще только одно задание, Белгарион, - сказал он. - Возьми Око и положи его на грудь брата моего.
- Да, Повелитель, - немедленно ответил Гарион. Он подошел к ложу, стараясь не смотреть на опаленное и искаженное лицо мертвого бога, протянул руку и возложил круглый голубой камень на неподвижную грудь Кол-Торака. Когда он отступил, маленькая принцесса обняла его за талию. Это не было неприятным, но у Гариона мелькнула мысль, что если она будет настаивать на таких тесных объятиях всю остальную их жизнь, то будут возникать неудобные ситуации.
Боги снова образовали свой круг, и Око опять начало сверкать. Постепенно обожженное лицо стало меняться, его уродство исчезать. Ореол света вокруг богов усилился, блеск Ока стал нестерпимым. В последний раз увидел Гарион лицо Торака - оно было мирным, спокойным, чистым. Это было прекрасное лицо, но тем не менее - мертвое.