Конечно, эмиграция всегда тяжела, всегда она оборачивается душевной и социальной травмой для человека, который ее совершил. Но всегда она, за редким исключением, оправдывается на детях!
Марик знал, что он никогда не овладеет английским языком на том уровне, на каком он владеет родным русским, не сможет войти в американскую социально-культурную среду, так глубоко как бы ему хотелось. Но он был уверен, что это сделает его сын, Иосиф.
ГЛАВА 5
В восемь часов вечера по бакинскому времени самолет приземлился в международном аэропорту Хава Йоллары. Человек в форме пограничника вошел в бизнес— салон и громко произнес имя Иосифа. Они спустились с трапа самолета и поехали к зданию аэропорта. Пограничник проводил Иосифа в помещение для особо важных персон, где его встретил представитель американской компании и местные начальники. Они прошли по коридору через большой зал и вышли на воздух. Все было новым для него. Иосиф, покинувший Баку много лет тому назад со старого аэропорта, теперь прилетел в современный, соответствующий международным стандартам, аэропорт.
Они сели в Мерседес-Бенц, и машина помчала их по хорошо знакомой аэропортской дороге в Баку, который вдали мерцал своими огнями.
Иосифа привезли в гостиницу «Старый Интурист». Гостиница была полностью реставрирована и стала пятизвездочной. Иосифа, видевшего немало, поразила роскошь интерьера гостиничных номеров. Вот это да, думал Иосиф, вот это Баку. Его оставили в номере одного и сказали, что завтра в десять часов утра заедут за ним.
Иосиф принял душ, выпил немного виски и лег спать.
На следующий день Иосиф имел несколько деловых встреч, а вечером, часов в шесть, освободившись, подъехал к дому, в котором родился и … оторопел от удивления. Ничего общего этот дом не имел с хорошо ему знакомым фасадом. Сейчас фасад дома блестел на солнце. Он был очищен до бела. Раньше камень был черным от многолетней гари и пыли. Первый этаж дома был вовсе неузнаваем. Окна со ставнями были заменены затемненными витринами до земли. Весь первый этаж занимал какой-то офис. Вывеска была написана на азербайджанском языке латинскими буквами. При Иосифе, в Азербайджане пользовались кириллицей. Куда-то исчезли железные ворота. Арка внутри была в идеальном порядке и чистоте. Мусорные баки с крышками были новенькими, зеленого цвета, аккуратно стояли под навесом. Мусор жители дома выбрасывали в специальных целлофановых кульках.
Все это приятно удивило Иосифа. Затем он вошел во двор. Двор ему показался маленьким а когда-то казался до того большим, что казалось можно было потеряться в нем. Во дворе тоже было чисто, нигде не видно было высыхающего белья, перевешенного через веревку. И главное, было непривычно тихо. Он стоял посреди пустого двора немного растерянный. Затем он решил направиться в квартиру Рафика на втором этаже. Иосиф поднялся и позвонил. Дверь ему открыл мальчик лет двенадцати.
— Вам кого?
— Я собственно к Рафику.
— К Рафику? К какому Рафику? У нас нет Рафика.
— К Рафику Аскерову. Он, во всяком случае, жил здесь раньше.
— Аа… Сейчас, мама, мама, — крикнул мальчик и исчез.
Через некоторое время появилась полная, высокая женщина в домашнем халате.
— В чем дело? Кого вы хотите?
— Здесь жила раньше семья Аскеровых.
— А, да да, но они уже давно переехали, лет десять-двенадцать назад.
— Простите за беспокойство, а знаете ли вы куда они переехали?
— Вы знаете, молодой человек, где-то у меня есть их адрес. Сейчас я попробую отыскать. Вы заходите и присаживайтесь, — она указала на кресло в коридоре перед большим зеркалом.
Иосиф не узнал этот коридор. Новые жильцы сделали капитальный ремонт. Через минут пять женщина вернулась.
— Представляете, нашла. Надо же. Обычно, если что-то надо, никогда не найдешь. А тут пожалуйста, адрес был в моей записной книжке. Вот пожалуйста, я уже переписала вам на бумажку. Надо же, — продолжала она удивляться этому событию.
— Спасибо вам большое, — сказал Иосиф, встав с кресла.
— А вы как их знаете? Вы вроде не похожи на местного человека.
— Да, я приехал из Москвы, — соврал Иосиф, не зная даже зачем он это сделал, — мы друзья с Рафиком. А вы тётю Валю и ее сына Володю знаете? Они жили на третьем этаже.