— Я очень извиняюсь, но у вас такое знакомое лицо, — произнес Иосиф.
— Вы знаете, и мне так кажется, но я затрудняюсь сказать, где я вас видел прежде, — ответил рядом сидящий мужчина.
— Вы похожи на моего знакомого, по имени Азад, — предположил Иосиф.
— Совершенно верно, я — Азад, — все еще пытаясь догадаться кто же этот незнакомец.
— Азад, я же Иосиф из соседнего дома.
— Тот самый Иосиф, который когда-то уехал в Изариль? — воскликнул Азад.
— Да, тот самый, только я живу в Соединенных Штатах.
— О, рад тебя видеть, — Азад поднялся со стула и подошел к Иосифу.
Они тепло обнялись.
— Иосиф, можно на ты?
Иосиф кивнул головой.
— Слушай, я тебя не узнал, ты очень изменился и выглядишь, как сто процентный американец, такой респектабельный.
— Ну что ты, я все тот же Иосиф. А как твои дела?
— У меня…, я извиняюсь. Иосиф, познакомься. Это мой друг Октай.
— Очень приятно познакомиться, — Иосиф пожал руку Октаю.
— Ну что я, — сказал Азад, — я профессор, преподаю в университете историю и политологию. Иосиф, мне кажется, что ты сам не свой. Что-то случилось?
— Я приехал два дня назад в командировку по делам компании, в которой я работаю. А сегодня, я был у тети Марьям, ты помнишь наверное, это мама Рафика.
— Да конечно. Значит ты уже знаешь что произошло? — изменившись в лице, произнес Азад.
— Это ужас какой-то, я не могу в это поверить до сих пор, что ребят нет в живых.
— Я был на Рафика похоронах. Знаешь что, давай закажем выпить и сядем в кабинете, где нам не будут мешать и поговорим, — предложил Азад.
Они уселись на удобных креслах. Вспоминали о своем детстве, но Иосиф никак не мог сосредоточиться. Он все время думал о смерти Рафика и Армена.
— Послушай, Азад, я уехал подростком отсюда. Там, в Америке, писали о карабахском конфликте, но всегда освещали армянскую точку зрения. Так что одну сторону дела я знаю, но совершенно не знаком с информацией азербайджанской стороны.
— Иосиф, когда мы говорим о национальных конфликтах, к которым можно причислить карабахский конфликт, прежде всего надо иметь в виду, что этому конфликту предшествовали ряд объективных условий. Можно сказать. что все сошлось в то время (в конце восьмидесятых годов), вспышка национализма в том числе.
Как известно, миром управляет власть. Власть — это сила. Ее может быть много, либо мало, но она всегда есть. В то время, в конце восьмидесятых годов, власть в Советском Союзе ослабла. А это, как сообщающиеся сосуды в тоталитарном государстве. Если в центре сила ослабевает, то она не исчезает. Она перетекает на периферии. Почувствовав послабление, националисты (в данном случае это выражалось в сепаратизме) в Советском Союзе подняли голову и смогли заразить свои народы повышенным чувством национализма. Это был типично болезненно-подростковый национализм. Тогда центр решил контролировать эти процессы в своих интересах, манипулировать ими и писать свои сценарии. Затем процессы на местах стали усиливаться, укрепляться, а тут на Центр навалились и другие, более важные проблемы как борьба за власть в самом центре. Процессы на местах стали принимать автономный характер, хотя и продолжались в рамках схем подготовленных Центром и, естественно, под колпаком у Центра.
Это первое. Ну, а во-вторых, в результате всего этого, в реальной жизни (а не на схемах и планах) мы имеем кровь, страдания, потеря родной земли, потеря родного дома, слезы, обиды и ненависть. Еще раз повторюсь, все это последствие этих схем, этих теорий. Страдание людей вот что главное, а реальные обстоятельства и причины случившегося это для историков и политологов. Главная причина для людей та которая на поверхности и помещается в одной фразе: «Во всем виноват Михаил Горбачев, который развалил такую (!) (а какую такую никто не объясняет, мол и так известно) страну».
— А почему азербайджанцы молчали? Почему они, как армяне, не отстаивали свою правду, не рассказывали громогласно всему миру свою правду об этих событиях? — резонно спросил Иосиф.
— Верно говоришь. Азербайджанцам никогда не хватало рупора, проводников, чтобы донести свою правду до Запада. Мне кажется, может я и ошибаюсь, но проблемы информационной взаимосвязи с Западом проистекают еще и в связи с тем, что азербайджанцы воспринимаются, да и по сути есть — частичка Исламского мира. Хотя в тысяча девятьсот восемьдесят восьмом году это не воспринималось таким образом даже самим населением Азербайджана.
— Я хорошо помню нашу атеистическую жизнь, — задумчиво произнес Иосиф.