И потом, для России более характерно не свобода, а воля: что хочу то и делаю (анархия). Ведь свобода это ответственность, обязательства. А в России человек дорывается до власти, чтобы делать, что хочет, а не то, что должен.
— Вы знаете, Александр Николаевич, даже я заметил, что люди, которые называют себя демократами, либо национал-демократами у вас в России, в Азербайджане и видимо в остальных бывших республиках Советского Союза, не способны договориться между собой. Так что же говорить о том, чтобы им поверили простые граждане и пошли за ними. Почему у людей, считающих себя демократами, всегда личные амбиции оказываются сильнее здравого смысла?
— Совершенно верно вы это заметили. И вы знаете, это не зависит от возраста. И старое и молодое поколении демократов грызутся между собой, как кошка с собакой.
— Откуда же этот эгоизм и амбициозность у бывших советских интеллектуалов, называющих себя демократами? — еще раз переспросил Иосиф.
— Я думаю, что они тоже часть народа, и в глубине мало чем отличаются от них. Можно сказать, что только образованием, идеологией, цивилизованностью, но все это наносное и поверхностное. Наша интеллигенция всегда была весьма податлива к ласкам власти. Великий Набоков как-то написал про советскую интеллигенцию, что она похожа на дворню, болтающую о барине. Соберутся на конюшне и чешут языками. А позовет барин — тут же бегом и готовы к услужению.
И сегодня то же самое. И то, что сейчас в России авторитаризм побеждает либерализм, немалая заслуга все той же нашей, доморощенной интеллигенции, ибо никто не поддался под влияние авторитарных идей с такой субъективной готовностью, как интеллигенция. С другой стороны, власть всегда культивирует конформизм — это особый вид цивилизованного рабства. Именно в интеллектуальном и психологическом конформизме нашей политической элиты заключается трагедия современной России.
Так что, все дело в нас самих, в каждом из нас. Мы добивались свободы, но оказалось, что она нам не нужна. Мы не умеем ею пользоваться. Главные наши проблемы лежат в психологической области, а не в политической или экономической.
Кто мы? Стучащие на соседа, радующиеся тому, что кто-то «получил». Одни стучали, другие молчали. Кто в органах работал? Люди из породы злодеев? Нет, обыкновенные люди. Кто мы такие?
И пока мы не ответим на этот вопрос, ничего мы в России не построим.
Надо всему обществу, от головы до хвоста, покаяться. Ведь это мы старались растоптать ближнего (или убить). Мы травили и расстреливали себе подобных, доносили на соседей и сослуживцев, разоблачали идеологических «нечестивцев» на собраниях. У нас было всеобщее доносительство. Виноваты мы все. Сейчас часть общества уже признает, что Ленин был злодеем, а кто мы? Отвечаю, мы все еще в душе рабы. До сих пор рабы, позволившие и позволяющие проводить над собой эксперименты. Что мы сейчас делаем? Мы создаем сильное государство. А на деле это всего лишь диктатура чиновничества — бюрократура! С другой стороны, начались игры в патриотизм. А что такое в действительности сильное государство? Это в первую очередь свободный человек, богатый, независимый и незлобный человек.
— Так что же все-таки Россия? Это не Запад и не Восток.
Что-то среднее, либо она сама по себе?
— Все говорят о Западной цивилизации. А я думаю в мире уже давно нет западных и восточных идеалов. Есть цивилизация и варварство. Миф о неповторимой России, о ее богоизбранности, об особой суверенной судьбе — этот миф дорого обходится миру, еще дороже самой России. «Русский век», «Русский Рай» — убогие утопии, которые нам предстоит преодолеть, как пытались это сделать до нас опричники Ивана Грозного, преображенцы Петра Великого, масоны Александра I, Александра II, комиссары Ленина. Но упрямое русское твердолобие, готово скорее взорвать себя, нежели соединиться с остальным цивилизованным человечеством.