Но рассмотреть его пометки толком никто не успел. В дверь громко постучали, Сизов вздрогнул и перевернул ватман обратной стороной.
— Кто там еще? — крикнул он.
— Открывай, а то сейчас дверь снесу! — загремел из коридора густой бас.
— Сашка! — радостно воскликнул Сизов. — Как вовремя!
Действительно, это был Сазонтьев. За годы, прошедшие после той памятной выпускной ночи, он изрядно заматерел и походил сейчас на ходячую статую советского воина в Трептов-парке. Приподняв друга, он сжал его так, что у Владимира затрещали кости. Сизов почувствовал запах спиртного и слегка поморщился. По его мнению, Сибиряк слишком перебирал с этим непременным компонентом армейской жизни, что во многом и препятствовало карьере Сашки. До сих пор на его погонах сияли капитанских звездочки. А ведь Сазонтьев не вылазил из горячих точек, буквально на пузе исследовав весь Кавказ. За эти годы он переквалифицировался в спецназовца и чувствовал себя в этих специфических войсках как рыба в воде.
— Ты что, в отпуске?
— Да кто бы мне его дал? Все отпуска отменены, — ухмыльнулся Сазонтьев, водружая на ватман трехлитровый графин фирменной водки. — За техникой послали, десять новых БМП обещают. Возьму документы в министерстве и махну за машинами на Урал.
Вслед за водкой капитан выложил на стол батон колбасы и лихо нарезал его здоровенными колясками.
— Чего ждешь, давай стаканы, — велел он хозяину. — И представь меня своим друзьям.
— Александр Сазонтьев, пока капитан, но в будущем непременно генералиссимус. Ярый поклонник Наполеона, с его книгами не расстается даже на фронте.
Вскоре на ватмане стояло все, чему полагается быть на столе по такому случаю: хлеб, селедка, маринованные огурцы. Под напором Сазонтьева присутствующие быстро уговорили полграфина, за это время много и хорошо поговорив.
— Ты скажи главное: воевать с хохлами кому-нибудь хочется? — спросил Сизов.
— Дуракам да генералам, да и то не всем. Есть с десяток ретивых, а так все понимают, к чему это приведет. Все сразу Югославию вспоминают. Такая же петрушка будет. Но взять командующего моего округа, тот прямо рвется в бой. Его тут было прижали за махинации с квартирами, себе и сынку сделал четыре хоромины в разных концах города, плюс загородный дворец. Вот эта сволочь и рвется в Крым. Все равно не он под пули пойдет, пацанов кинут.
— А если произойдет то же, что восемнадцатого Брюмера? — осторожно спросил Сизов.
— А разве это возможно?
Владимир молча сдвинул в сторону всю закуску и перевернул ватман.
За это время на чистом листе бумаге проступили круглые отпечатки стаканов, кое-где жир с колбасы и пятна россола пропитались насквозь, но Сазонтьеву хватило минуты, чтобы понять смысл всего начертанного на этом листе.
— Однако! — заметно трезвея, сказал он. Тряхнув головой, он длинно и забористо выругался, с силой протер ладонью лицо, еще раз внимательно рассмотрел ватман.
— Лихо задумано. — Он ткнул пальцев в сторону Сизова. — Твоя, Сизый, идея?
— Моя. Нравится?
— Да. А вот здесь вот со своими абреками буду я!
И Сазонтьев ткнул пальцем в квадратик с надписью "Кремль".
ЭПИЗОД 5
Президент Соединенный Штатов Джон Апдайк отдыхал у себя в номере после длительного перелета через океан в Европу. Этот визит в Испанию был самым рутинным и обыденным делом. Вечером предстояла встреча с королем, затем переговоры с премьер-министром. Апдайк был давним поклонником Уинстона Черчилля и свято выполнял одну из его заповедей — непременный часовой сон днем для поддержания наилучшей формы и долголетия. В свои шестьдесят лет бывший губернатор Техаса выглядел гораздо моложе, лишь седина выдавала его возраст. Худощавое, чуть вытянутое лицо и орлиный нос делали его похожим на киноактера Пола Ньюмэна, и это во многом определяло имидж президента, своего парня, человека с ранчо, ковбоя в политике и в жизни.
Сон первого человека самой богатой и могущественной страны мира был прерван неожиданно и бесцеремонно. Невысокий полноватый человек в больших очках и с легкой, начинающейся залысиной быстрым нервным шагом просто ворвался в спальню президента.
— Сэр! — позвал он. — Проснитесь!
Апдайк спал, и помощник президента по национальной безопасности Гарри Линч позволил себе потрепать президента по плечу и несколько сфамильярничать: