Победив в борьбе, развернувшейся в ходе Русской революции, большевики получили возможность сохранить Российскую империю. Они достигли этого путем реорганизации государства в псевдофедеративное (по крайней мере, согласно Конституции). Это продлило существование России как многонационального государства, но и она повторила судьбу империй прошлого. В 1990 году большинство союзных республик уже имело собственных президентов, министерства иностранных дел и более или менее демократически сформированные парламенты. Однако до 1991 года мир не понимал, что Советский Союз не равнозначен России5.
Я считаю распад СССР явлением, аналогичным произошедшему в ХХ веке распаду Австро-Венгерской, Османской, Британской, Французской и Португальской империй. Советский Союз назван здесь “последней империей” не потому, что в будущем империй не будет, а потому, что он был последним государством, сохранявшим наследие “классических” империй нового времени. По моему мнению, крах СССР связан с несовместимостью имперской системы правления и электоральной демократии. После введения Горбачевым в 1989 году элементов электоральной демократии политикам из РСФСР пришлось задуматься над ответом на вопрос: готовы ли они нести бремя империи? А политикам из других союзных республик, в свою очередь, пришлось решить, желают ли они оставаться в империи. В конце концов и первые, и вторые ответили – “нет”.
Первыми возможностью расстаться с империей воспользовались лидеры прибалтийских республик и областей Западной Украины – территорий, насильственно включенных в СССР в соответствии с пактом Молотова – Риббентропа (1939). За ними последовали политики из России и восточно-украинских областей, входивших в Советский Союз до Второй мировой войны. Новые демократические лидеры прибалтийских государств, Грузии и Армении стремились добиться независимости. В остальных республиках власть продолжали удерживать старые элиты. Однако после прекращения поддержки со стороны Горбачева политическое выживание его наместников попало в зависимость от результата выборов. Это вынудило их договариваться с растущими демократическими силами. Итогом этих событий стал распад СССР на пятнадцать государств по старым республиканским границам6.
Я уделяю основное внимание пяти месяцам 1991 года – времени с конца июля до конца декабря, – когда мир буквально стал другим. В конце июля, за несколько дней до визита в Москву Джорджа Буша и подписания исторического документа о разоружении, глава СССР Горбачев и лидер РСФСР Ельцин пришли к судьбоносному соглашению о реформировании Советского Союза. Их договоренности послужили поводом для августовского путча. В конце декабря отставка Горбачева с поста президента поставила точку в истории СССР. Описывая падение Советского Союза, многие ученые и публицисты игнорировали критически важный период между переворотом ГКЧП и отставкой Горбачева. Некоторые из них прямо или косвенно соглашаются с утверждением, согласно которому советская эпоха закончилась вместе с запретом КПСС после путча. В моей книге я доказываю ошибочность этого мнения. В момент переворота партия ничем не руководила. Из-под контроля партийного центра вышли даже местные парторганизации. Путч и последующие события ослабили СССР, но он просуществовал еще четыре месяца. Перемены, решившие судьбу обломков Советского Союза и его ядерного арсенала, произошли осенью и в начале зимы 1991 года7.
Стивен Коткин в своих работах о распаде СССР и крахе коммунистических режимов в Восточной Европе сосредотачивается на понятии “негражданского общества”. Под этим он подразумевает партийные элиты, руководившие советской империей до отказа от коммунистического эксперимента. Согласно Коткину, Советский Союз, как и империя Романовых, начал рушиться сверху. Он считает, что распад СССР инициировали и осуществили элиты в центре и на периферии. Действительно, улицы советских городов не заполняли толпы митингующих с требованием роспуска СССР. Бывшая сверхдержава распалась на удивление мирно, особенно в четырех республиках, на территории которых размещалось ядерное оружие: России, Украине, Белоруссии и Казахстане. В конечном счете судьба СССР была решена в высоких кабинетах. Это произошло в ходе масштабного диалога с участием крупнейших политических фигур Запада и Востока – диалога, который стал настоящей борьбой нервов и дипломатических навыков. Ставки были огромны. На карту было поставлено политическое и, в отдельных случаях, даже физическое выживание игроков8.