– Слушай! – алкогольная интоксикация вкупе с отвратительным настроением мешала коллеге воспринимать реальность. – У них там поголовно Михалковы друг на друге сидят, Бондарчуками погоняют. Как будто не знаешь – они ж на всём экономят. Ты думаешь, если комплекс элитный, так там навороченные камеры стоят? Это вряд ли. Сэкономить всем хочется, и охранной структуре в том числе. За видеонаблюдение с жильцов дерут, как за съёмки клипа, а видеоаппаратура – прошлый век. Случись что, понаедет наша братия, начнут вот так данные снимать, а снимать-то и нечего. Не один раз доводилось встречаться с тем, что камеры вообще не пашут. Охранники сидят, в карты режутся, а на мониторах – темно. Никогда не видел, что ли?..
– Видел. Только по таким же камерам мы неоднократно находили преступников. Никогда не доводилось, что ли? – съехидничал я в свою очередь. – Ты хоть в ускоренном режиме смотришь?
– Нет, в замедленном…
Ох, и плохо сейчас Сане, аж жалко его стало. Я вытащил из сумки банку пива, купленную в ближайшем к отделению ларьке и поставил на стол перед носом бедолаги. Он обиженно шмыгнул носом, но банку взял. Через пять минут Сашкин организм с трудом признал в нём хозяина и подчинился ему. Я повторил историю с аварией, уже рассказанную мной Михаилу Прокопьевичу. Сашка выслушал серьёзно, без злобных издёвок. Среагировал только на моё полное отсутствие знаний в области японского автомобилестроения.
– На сколько ты договорился с Рудым? – поинтересовался я.
– На два, – Сашка снова уткнулся в экран монитора.
– А на что ты запись скинул?
– На флешку, – Сашка ласково погладил рукой большую плоскую коробку на столе, от которой к компьютеру тянулся провод.
Я припомнил маленький красивый чёрный медальон, болтающийся на груди у Жанны. Это был крошечный прямоугольник с серебристым узором: то ли с иероглифом, то ли просто с картинкой. Я поинтересовался у девушки, что означают эти каракули. Она ответила, что это японский иероглиф, обозначающий силу. «Это флешка, – просто ответила она, – мне она нужна информацию таскать». Сейчас я вспомнил этот эпизод и невероятно разозлился на напарника. Сколько можно дурака из меня делать?! Не такой уж я технический кретин, чтобы считать ящик, размером с блок питания, флешкой. Сашка заметил мою ярость быстрее, чем я успел высказать всё, что я думаю.
– Это переносной винт, – поспешил коллега предотвратить наметившийся скандал. – Переносной винчестер. Блин… Переносной жёсткий диск. Маленькие флешки хороши только тексты таскать и фотки. Для видео нужен больший объём, – Сашка терпеливо втолковывал мне компьютерные тонкости, – очень большой объём. Я же знал, за чем еду. Прихватил с собой носитель. На что бы я, по-твоему, записал сутки отснятого видео? Сюда два терабайта влезает. Можно много полезного таскать. Правда, я сжал видео…
– А нельзя сразу ускоренное видео было записать?
Сашка посмотрел на меня с тоской:
– Сергеев! Ты пошёл бы подучился, что ли компьютерной грамотности немного. А то с тобой разговаривать страшно. Как работать-то дальше будешь? Сейчас без компов никуда. Новые технологии, имыть…
– Ничего, Саня, мы как-нибудь по старинке. Для новых преступников новые следаки вырастут. Да и технический отдел деньги не просто же так получает. Пусть они эту хрень компьютерную разбирают.
– Ты, Сергеев, в корне не прав. Азы-то всё едино надо знать. Скоро без компьютера вообще никуда будет. Ты технический отдел с собой таскать собираешься? Ты хоть почту получить можешь, или просишь кого?..
Я не стал отвечать Сашке на идиотские вопросы. В очередной раз дал себе клятву повысить собственный компьютерный уровень хотя бы до «уверенного пользователя». Мысли о флешке вернули меня к приключениям сегодняшней ночи и Жанне. Я вдруг вспомнил, что сбегая от любовных утех под утро, я даже не оставил девушке номер своего мобильного. Не надеясь практически ни на что, набрал свой домашний номер. Жанна оказалась дома, хоть и была уже середина дня. Я вздрогнул, услышав мужской голос, который пообещал мне «дождаться меня» и попросил «купить хлеба и печенья». Поклявшись приехать максимально быстро, я растерялся. Ну и как, позволю себе себя спросить, я брошу сейчас все дела и приеду? Я потряс головой, отгоняя «домашние» мысли. Нельзя расслабляться! Мозг должен работать. И не в направлении: «как свалить с работы», а в сторону: «как поймать мстителя». То, что преступник – «мститель», сомнения у меня не вызывало. Да уже, похоже, не только у меня одного. По телефонному разговору со Снегирёвым, я понял, что тот крайне недоволен вмешательством в расследование журналистов. Полковник «шакалов пера» не выносил на дух. В данном случае, их посягательство на тайны следствия могло завести расследование в тупик. Да ещё, с присущим им умением приукрасить действительность, их собственные корявые домыслы могли просто посеять панику у населения. А ну как киллер начнёт палить куда попало и когда попало… Хотя, он то и делает. И не только палит…
– Есть, – негромко произнёс Сашка. – Я нашёл его…
Глава 24
Он с силой ударил по клавиатуре пальцем, останавливая запись. Я бросился к столу.
– Показывай!
Несколько секунд я наблюдал, как на экране какая-то нечёткая фигура суетится около красивого чёрного спорт-кара, двигаясь быстро и задом наперёд. Потом картинка остановилась, стала чётче, и мы с замиранием сердца начали наблюдать за происходящим на экране монитора.
– Пацан какой-то совсем… – бормотал напарник. – Может, киллер не стал сам пачкаться? Нанял наркошу, и всех дел… Зачем ему самому-то под машину лезть? Смотри: ну, какой из этого дохляка убийца? Может, это вообще мелкий воришка? Стырит что-нибудь из машины по-тихому, и вся недолга… Киллер-то, сам говорил, хороший. Что ж он, по-твоему, не просёк, что в элитном комплексе во все места камеры понатыканы?!
– Да не мельтеши ты, Саня! Помолчи хоть три секунды! Давай посмотрим!
Парень покрутился вокруг машины, осмотрелся по сторонам. Видно было, как он быстро присел за машиной, потом разогнулся и открыл дверь. Сунулся внутрь, что-то там сделал – из-за сплошной тонировки мы, естественно, не увидели, что именно, снова присел. Около машины он крутился около получаса. За это время, скорее всего, можно было всё, что угодно испортить в салоне: вытащить магнитофон, например, пошарить в бардачке, даже снять дорогущие колёса. Парень явно рисковал. Он не мог не знать о камерах. Авто-воришки крайне редко попадаются на кражах, несмотря на то, что часто «работают» среди бела дня и под прицелом камер. Правда, чаще всего, им хватает на кражу пяти минут. Для чего крутиться на месте преступления так долго?!
– Останови! – приказал я Сашке. Он послушно остановил запись. – Смотри: дорожный просвет минимальный. Под машину ему не подлезть однозначно…
– Однозначно, – голосом Жириновского повторил за мной коллега.
– К тормозам подлезть можно или снизу, или из-под капота. Капот он не трогал. Под машину не залезал и, однозначно, не залезет. Как ещё можно повредить тормоза?
– Ну, это я не знаю, – протянул Александров. – Я ж тебе и говорю: это воришка.
– Саня! Вруби мозг! Любой воришка, даже с затуманенным наркотным сознанием сообразит, что на подобном комплексе обязательно будут камеры. И его обязательно «срисуют». Зачем ему это надо было? И зачем он так долго крутился у машины? Не потому ли, что киллер очень хотел, чтобы мы на него подумали? Что он мог сделать с машиной за полчаса, не открывая капота и не лазая под днище? Час от часу не легче. Надо дождаться из Сестрорецка заключения экспертизы и поинтересоваться у них, каким образом машине могли быть нанесены подобные повреждения. Можно ли было повредить тормоза из салона машины? Мы же не видим, что он там делает, когда в салон ныряет… В любом случае, даже если ещё тридцать три киллера у машины нарисуются, я сильно сомневаюсь, что вот просто так, за здорово живёшь, кто-то отважится домкратить машину и лезть под неё в навороченном дворе, под прицелами камер. А по-другому под неё не залезешь, клиренс слишком мал…
– Кто мал? – Сашка опешил.
– Клиренс! – я рассмеялся. – Просвет между днищем машины и дорогой. Надо бы тебе хоть элементарную грамотность техническую освоить. А то дуб дубом!
Сашка довольно злобно взглянул на меня и пробурчал: