– Что за нафиг-то такой? – обиженно поинтересовался я у Сашки.
– Где «нафиг»? – напарник подсел к монитору?
– Да вот здесь! Здесь везде «нафиг»! Ты всё прочитал? У тебя не появилось желания пообщаться с этим мародёром от пера? Может, прочитать ему частным порядком лекцию о неразглашении тайны следствия?
– Ты, Сергеев, как маленький, ей-богу! Разглашение тайны следствия – это вопрос наш, сугубо следовательский. А этим писакам сам чёрт не брат. Они тебе что – подписку о неразглашении давали? Прознали где-то что-то, рады радёшеньки, что есть тема. У них этих тем не так много. А тут тебе и сюжетец, и факты, заметь, не перевранные нисколечко, ну ни разу! Ну, как будто ты отчёт о проделанной работе написал, дополнил размышлениями по предстоящим действиям, добавил немного личных эмоций, и статья готова. Дуй, Сергеев, в кассу за гонораром. Может, это ты у нас решил подзаработать? – Сашка мерзко хихикнул. – Ну, по крайней мере, явно кто-то слил…
– Рыло бы тебе начистить за идиотские намёки! – совершенно беззлобно проворчал я.
Странно, но статья меня не расстроила и не обидела. Рано или поздно, информация просочилась бы в прессу. В данном случае, она хоть не была переврана. Отвратительно то, что от кого-то эта информация уплыла к журналистам. И какую цель преследует это «кто-то» – ещё вопрос.
– Да рыло так рыло! Тут, Серёга, кроме утечки информации, есть, на мой взгляд, гораздо более неприятный момент. Сейчас попробую сформулировать…
– Да формулируй – не формулируй! Утечка информации – мягко говоря, не есть гуд. Допустим, на сегодняшнем этапе я не вижу ничего особо криминального в сливе, а вдруг что…
– Что вдруг что? – заинтересовался Сашка. – Тебя вот что в статье не устраивает? Тон? Ну, с издёвкой пишет, гнида, не без этого. Но, заметь, нашу нерасторопность, бездействие, беспомощность и ещё чёрте что, что мы на самом деле имеем, он деликатно списывает на наше нежелание искать человека, который по его, писачьему, мнению, а также, по мнению сотен или даже тысяч правдолюбов и справедливоискателей, вполне даже благое дело делает. Так что мы тут с тобой, Сергеев, практически народные герои, которые, рискуя карьерой, покрывают убийцу.
– Это где ты это вычитал? – я снова уткнулся в монитор. – Я что-то такой фигни не видел.
– Читать надо внимательней! – Сашка перевёл курсор на начало абзаца и ткнул в него пальцем. – Вот здесь прочти ещё раз.
Я перечитал текст и похолодел. Быть тебе, майор, капитаном. Нет, пожалуй, старлеем. Пощады не жди. Хотя, ладно, выкручусь. С «любовью» Снегирёва ко всей пишущей братии, отвертеться труда не составит. Я немного успокоился и попытался вернуться к своим схемам и расчётам. Но Сашка не дал мне этого сделать:
– Тут, Серёга, вот в чём неприятность. Тебе вот что не понравилось? Утечка? Так чёрт с ней, и так понятно, что из нашего брата кто-то сливает. Что, для тебя это – откровение? Нет. Паники среди народонаселения боишься? Так тоже ерунда. Кто ни в чём невиновен – тот и не испугается. А кто в чём-то виноват и боится, что его сейчас впишут в список претендентов на пулю в лоб – так тот пусть сидит и трясётся, сука… Тут самое неприятное и гадкое в том, что сюда Гаргаевых привязали. Теперь их убийство накрепко связано с твоим расследованием.
– И что в этом странного или страшного? – удивился я, хотя именно это больше всего и зацепило нерв.
– Странного ничего. Рано или поздно, эта связь всё равно бы всплыла. А вот страшно то, что об этой связи будет известно не только общественности, но и тем, кто до сих пор кровно заинтересован в том, чтобы найти убийцу братьев.
– И чем это тебя пугает?
– Ну, меня испугать чем-нибудь сложно, ты же знаешь… Просто, не исключено, что на тебя может быть оказано давление. Или, хуже того, за тобой может быть установлена слежка.
– Слежка? – я искренне удивился. – Кому это надо?
– Я же сказал, – спокойно объяснял мне напарник. – Эти люди кровно заинтересованы в том, чтобы найти убийцу. И вряд ли в их планы входит найти его и дождаться суда. Скорее всего, у них свой суд, свой судья и собственное правосудие. Ещё и палач, видимо, имеется.
– Знаешь, Саня, по большому счёту, мне как-то фиолетово, кто найдёт убийцу. И если этот кто-то, кто его найдёт раньше меня, его грохнет, то судьба у него такая. Не более того. У него своё правосудие, у этих, как ты их назвал – людей – своё. Так что, краями…
– О, как! То есть то, что кто-то убивает явных преступников – это плохо, а если кто-то убьёт этого «кого-то» – это хорошо?
– Нет. Я не сказал, что это хорошо. Это тоже плохо. Просто, я сказал, если кто-то успеет убрать этого «кого-то», то я вздохну с облегчением, выдержу все взыскания по службе и закрою дело. Только и всего. Я понимаю, к чему ты клонишь. Но я уже сто раз тебе говорил, не заводи этот разговор. Он ни к чему не приведёт. Человек, которого мы ищем – убийца. Разговор окончен.
– Он убийца убийц, – малорезонно заметил Сашка.
– Он – убийца. Я закрою дело, и, если меня не попрут со службы за все мои художества, я начну спокойно искать убийцу убийцы убийц. Доволен планами?
– И самолюбие не пострадает?
– Не-а. Я как-нибудь переживу это. Ты мне лучше, вот что скажи, дорогой друг, ты уверен, что в лифте у Берсеньева была девица?
– Нет, – удивлённо протянул Сашка. – Совсем даже не уверен. Я теперь даже не уверен, что это то же самое лицо, которое мы видели на предыдущей записи. Я ж тебе ещё тогда говорил, таких наркоманов в куртках с капюшонами и рэперовских штанах – сотни тысяч. Все, как один. Да ещё очки. И очки тоже у всех одинаковые.
– Может, консьержку порасспрашивать?
– Я надеюсь, ты шутишь? Прошло столько дней! Перед её глазами сотни людей проходят: курьеры, доставщики стройматериалов, рабочие, хозяева… Она вспомнит какую-то девицу, похожую на парня или парня, похожего на девицу?! Ты с ума не сошёл? Она сидит там за пять тыщ. Она никого помнить не должна. В принципе.
– А если фотографию показать? – безнадёжно спросил я.
– Покажи, Сергеев, покажи! Очисти совесть. Она помучается, помучает тебя, напугается, начнёт хвататься за сердце и будет бояться ещё много лет вперёд. Тебе оно надо? Покажи! И ещё отпечатки пальцев с кнопки лифта снять не забудь. Берсеньева нашли через пять дней после смерти. Резон снимать отпечатки был такой же, как с эскалатора метро. И консьержки в этом случае так же помогут. Покажи им фотографию, Сергеев. Покажи!
– Значит, ночью ты был уверен, что на видео девица, а сейчас эту уверенность растерял?
– Да не был я уверен, – отмахнулся Сашка. – Ни в чём я не был уверен. Ты просто очень хотел это услышать, а я очень хотел спать и очень-очень хотел, чтобы ты от меня отвязался. Если бы ты спросил, похож ли он на чёрта, я бы подтвердил, что просто вылитый чёрт, одно лицо.
– Но рука…
– Что рука? – разозлился напарник. – Вон у тебя пэтэу во дворе…
– Это колледж, – осторожно поправил я.
– Да чёрт с ним, хоть лицей. Эти лицеисты, мать их, в твой подъезд бегают торчать. Поймаем пяток помельче и посмотрим на их руки. Попробуй, найди среди них хоть одного, у кого руки будут похожи на мужские. Вот на такие лапищи, как у тебя, например. Или хотя бы, как у меня, – Сашка растопырил перед моим лицом пятерню, которую при всём желании нельзя было назвать женской. – Ты их руки не отличишь от девчоночьих. Ты ж видишь, этот, – он кивнул на застывшую на экране монитора картинку, – сам мелкий… А маникюра, колец бабских с камнями я что-то у него не приметил. Ну что, идём наркош ловить?
– Нет, не идём. Я экспертам покажу запись. Пусть дают свою оценку, один и тот же это человек на первой и второй записи, или разные. И какого полу…