Пришлось звонить Снегирёву, объяснять, что заклинило замок, я торчу внутри квартиры, и, как только разберусь с этим, сразу прибуду.
– Ты, может, отлежишься, всё-таки? – неуверенно спросил полковник. – Ты «скорую» -то не вызывал вчера?
– Да нет, не вызывал. Да ерунда всё, Иван Петрович! Я уже в норме. Сейчас с дверью решу и примчусь.
– Ты погоди… – Снегирёв немного помолчал. – Тут бумага пришла из Сестрорецка, заключение по отпечаткам… Ты просил?
– Конечно, просил! – заорал я.
– Ты спокойней, Сергеев! А то мы не дождёмся от тебя результатов расследования. Варвара Дмитриевна Рудая… Тебе это о чём-нибудь говорит?
Ну, вот и ладно. Теперь хоть что-то встаёт на свои места. Отпечатки пальцев на двери «мазды» оставила Женя Маслова. Хотя, кто в этом сомневался? Кто-кто, только не я.
– Я, в общем-то был в этом уверен. Нисколечко не сомневался. Знать бы только, как она выглядит сейчас…
– А как она должна выглядеть? – удивился полковник.
– Я уверен на сто процентов, что она сделал пластическую операцию. И выглядит сейчас совсем не так, как на фотографиях, которые уже есть в деле.
– А… – протянул Снегирёв, – так ты за этим к Зарецкому мотался? Думаешь, он к личику подозреваемой свою руку приложил?
– Да нет, совпало просто так… – я сбивчиво пытался объяснить ход своих рассуждений. – Мне нужен был совет человека с художественным чутьём, медицинским образованием, не чуждым нашей работе. Вот и сошлось на Аркадии. Я, когда к нему ехал, даже не знал, что он в качестве хобби лица переделывает. Пальцем в небо, так сказать…
– То есть, ты не знал про его частную практику и ехал к нему наобум?! – полковник понизил голос. – Что-то я тебя, майор, перестаю понимать. Ты или сам запутался, или всех остальных запутать хочешь… Как бы то ни было, но после твоего ухода, похоже, ещё кто-то интересовался тем же самым вопросом о достижениях пластической хирургии. Мне так думается, что это именно так. Вот и прикинь, кому и зачем это может быть нужно. Кто-то, Сергеев, с тобой в параллели этого… эту убийцу ищет. Мозгуй, майор! Давай, оклёмывайся, вскрывай свою дверь и подъезжай, если уж, как ты говоришь, у тебя всё нормально, болезненный ты наш!..
– Иван Петрович! А кто заключение прислал? Я-то самого Аркашку просил, больше никто не был в курсе.
– Он позвонил вечером своему коллеге, Ивану Павловичу, эксперту, который этой «маздой» занимался, и перепоручил твоё задание ему. Он выполнил, прислал, что тебе ещё надо? Давай, или лечись, или дуй сюда!..
Я вышел на балкон. На соседней лоджии обнаружился сосед-алкаш Витька, загорающий в полуразвалившемся шезлонге с бутылкой неизменного пива в руке.
– Здоров, сосед! – приветствовал я известного дебошира.
– Здоровее видали… – лениво откликнулся тот.
– Будь другом, выручи! Меня девчонка закрыла случайно. Помоги, сделай милость, открой! Я тебе ключики кину, а ты меня снаружи отопрешь… А? Я тебя пивком угощу, – попытался я подкупить соседа.
– Ты, начальник, опух что ль, от жары? Это, значит, я тебе другом должен быть, а как на пятнадцать суток меня определять, так ты первый? Ни хрена, сиди, твою мать, под замком! – заржал Витёк. – Любо дорого поглядеть, как мент под арестом мается.
– Я не маюсь, я тут вполне нормально сижу. Лучше, чем ты мог бы присесть, если бы я дело по краже в гаражах не замял, – повысил я голос.
Сосед быстро подхватился, доламывая рухлядь, по глубокому недоразумению именуемую шезлонгом, и рванулся мне на помощь:
– Тихо ты, не ори, твою мать, – зашипел он на меня, – а то не весь дом ещё знает! Щас помогу. А ты это… про пиво-то не забудь!
Я перекинул соседу ключи от своей квартиры. Связка была запасной, свою я так и не нашёл после ухода Жанны. Витёк, с несвойственной ему прытью, быстро прибежал из соседнего подъезда и моментально открыл довольно сложный и капризный замок, из чего я лично сделал для себя вывод, что далеко не всё знаю о пристрастиях и способностях своих соседей. Как бы то ни было, я очутился на свободе. Правда, без прав и ключей от машины, которые вероломная подружка то ли спрятала, то ли утащила с собой. Пришлось по жаре тащиться в контору на общественном транспорте. Уже подходя к работе, я не удержался, позвонил Жанне и жалобно проблеял, что по её вине мне пришлось задыхаться в душном троллейбусе вместо того, чтобы с комфортом и кондиционером рассекать по городу на машине. Басовитый голос в трубке честно, без обиняков назвал меня козлом, перегретым на всю голову, и отключился.
В конторе я сразу отправился к Снегирёву и опять застал его за странным занятием. Он всё так же тщательно чертил что-то на листке. Я присел напротив и стал ждать. Полковник ещё что-то дописал, что-то перечеркнул, сверху на графами таблиц поставил какие-то скобки и уже после этого попытался донести до моего полуразрушенного разума свою мысль:
– Вот у меня, что получается, Сергей! Если отбросить за давностью убийство Гаргаевых, то получается, что между всеми остальными убийствами проходило то два дня, то десять. В этом существует явная закономерность. Смотри сам.
Я повертел в руках листок, исписанный мелким ровным почерком полковника, вник в цифры и согласился на все сто: Снегирёв прав. Между датами совершения преступлений существует жёсткая временная закономерность. Два – десять, снова два, опять десять… То есть, если взять это за основу, то получается: если между предпоследним и последним преступлением прошло два дня, то между последним и следующим, тьфу-тьфу-тьфу, новым убийством должно пройти ровно десять, которые завтра и истекают.
– Что у тебя там с Лисицыной?.. – поинтересовался полковник.
– За Лисицыной ведётся круглосуточное наблюдение. Плюс к этому, напротив её дома, где была обнаружена лёжка, приглянувшаяся киллеру, пасётся «наружка» ФСБ. Светятся они, кстати. Даже наши ребята их засекли, хотя и не знали, что их дублируют. А киллер что, глупее нас? Скорее всего, он туда не полезет. А следил оттуда, потому что ему нужно было разговор прослушать внутри квартиры. Может быть, планы разузнать. В любом случае, её пасут, Лисицыну, в смысле…
– Не боишься, что по неопытности молодёжь накосячит? Тебе отвечать! – напомнил начальник. – Да и сменить их давно пора. Я ж тебе когда ещё велел?!
– Помню. Да тут это всё навалилось… Вечером сам сменю.
– Са-а-м! – передразнил меня Снегирёв. – Ты сам-то еле жив. Какое из тебя наружное наблюдение?! Давай-ка попросим пару ребят у Чертанова! Кому-кому, а мне он не откажет. Жди. Будет смена.
У ребят всё было в норме. Они сменили ночью друг друга, сбегали домой – благо, недалеко, на Радищева, «помылись в душе, покушали» – нет, всё-таки, приезжие!.. Деньги пока есть, телефоны на зарядке, еда есть. Объект номер один из дома ещё не выходил, объект номер два в зоне видимости не появлялся. Помня о схеме, вычерченной полковником, я понял, что нужно удесятерить внимание и ждать удара. Я пообещал ребятам, что скоро прибудет смена, и они смогут отправиться отдыхать, взяв несколько дней отгулов.
Люди Чертанова появились в моём кабинете буквально через час. Два здоровенных типа, годящихся разве что для работы вышибалами в бандитском кабаке. Петя и Толик, ну, ё-моё!… Петруха и Толян. В общем-то, так они и представились. Выглядели сурово и уныло. Одно слово, «топтуны». Молчаливые, угрюмые. На вопросы – только «да» и «нет». Сами ни о чём не спрашивали, в подробности вникать желания не изъявили. Я быстро ввёл их в курс дела, минимально вдаваясь в суть. Есть объект номер один, с него не спускать глаз, так как объект находится в серьёзной, смертельной опасности. В случае появления в зоне видимости объекта номер два (фотографии и подробное описание, со скидкой на постоянно меняющийся внешний вид объекта, прилагаются), срочно следить за ним и так же срочно принять меры безопасности объекта номер один. Объект два не брать, только наблюдение. В случае возникновения непредвиденной ситуации, постараться пресечь нападение, и тогда уже можно производить задержание. Непременный, ежечасный созвон со мной для доклада. В случае появления в зоне видимости объекта номер два – так же срочно звонить мне, в отделение, Снегирёву, хоть чёрту лысому, но подкрепление вызвать. Ребята молча кивнули, мы обменялись телефонами, и на своей машине они отправились на смену сусликам.