— Это и есть обещанный сюрприз? — украдкой глянула я на Велора.
— Да, — прошептал в ответ он. Кажется, обескураженный вид отца и ротатого его позабавил не меньше. — Ты уж будь добра, напяль восторженный вид. Ради тебя Эдана знатно потрепала нервишки десятку местных кулинаров.
— С ума сойти, — прикрыла я ладонью рот, готовый от восторга и благодарности уронить челюсть.
Эдмонд, все еще будучи в гостиной, но слыша наш разговор от и до, хмыкнул и, вопреки воле папаши, опрокинул в себя остатки вина, сморщившись.
— Добро пожаловать на вечер воспоминаний, Лиззи, — подтолкнув Велора плечом, втиснулся между нами он и первым занял свободное за обеденным столом место.
Обед и впрямь мог бы плавно перетечь в вечер воспоминаний. Поспособствовал бы сближению с Велором. Но проклятые нескончаемые «бы» и всего одно «но», грозно возвышающееся по правую руку от Эданы и то и дело с трудом скрывающее презрительные взгляды, нелепыми мазками портило всю картину.
Арис Лайн и впрямь был недоволен. Недоволен настолько, насколько вообще можно себе представить, и словно черная дыра, он затягивал в поле своего негодования всех вокруг.
Молчание едва прореживалось парой ненужных, бесполезных фраз или одобрительным возгласом по поводу необычайно умело приготовленной курицы или витиеватой формы лакричного десерта.
Эда, оказавшись рядом с отцом, теперь напоминала запуганного зверька. От ее былого «кулинарного» триумфа, едва рогатых слуг с дарами отослали восвояси, по настоянию Ассаро и вопреки протестам Эданы все же оставив одну корзину с фруктами, не осталось и следа.
Я с тревогой то и дело поглядывала на Эду и с содроганием ждала, что многотонное нечто, подчиняющееся настроению ее отца, образовавшись словно бы из сгустившегося воздуха, вновь ляжет мне на плечи. Лишит воли и магии. И теперь уж наверняка не упустит момент: раздавит, расплющит, как букашку.
Не вскочить и под любым предлогом дать деру помогало лишь одно: будучи между Велором и Эдом, я чувствовала едва осязаемый барьер. Быть может, это мой разум старался меня защитить, запустив фантазию, но невидимая глазу стена словно отгораживала меня от «вражеской» стороны стола? Но стоило чувству паники в очередной раз неумолимо заскользить вверх, будто ползунок уровня громкости, что-то окутывало с головы до ног и успокаивало. Восстанавливало душевное равновесие, и я вновь могла свободно дышать и даже поклевывать кусочки мяса и овощей.
В эти моменты, казалось, я даже тонкий звон слышала. Именно с таким звуком бьются сосульки, когда срываются с крыш.
Быть может, это гибли проклятия, силясь прорвать оборону?
«Велор?» — закусив губу, вопросительно глянула на брюнета я. Но тот с безмятежным видом ковырялся в тарелке и не то нарочно, не то и правда увлекшись препарированием жареного крылышка, моего взгляда упорно не замечал.
«Напоминает Нину, — с болью в сердце подумала я, отвернувшись. — Та, под действием морока Эдмонда вела себя так же отстранённо, безучастно».
Для виду немного поелозив вилкой по зажаристой куриной корочке, соскребая избыток острых специй, я скосилась и на Эда. Надеялась получить хоть какое-то объяснение странностям, творящимся с Дракулой, и выяснить заодно, не схожу ли я с ума, воображая вокруг себя защитные поля. Но, разумеется, напрасно.
Эдмонд владел собой безупречно и одарил меня лишь беглым, даже словно бы оценивающим взглядом, поднося к губам бокал.
— Как ваши дела, сиура? — Ассаро первым не выдержал молчания, сделавшего перезвон приборов едва переносимым для слуха.
Эда, глядя в тарелку подобно Велору, нарочито округлила глаза, приподняв брови. Секундная задержка, и она метнула взгляд на рогатого.
Лицо по-прежнему выдавало нарисованное удивление.
— Прекрасно, — холодно произнесла она, поразив сходством с Валери. Подхватила тонким пальчиками бургер и, неприлично широко разинув рот и откусив столько, сколько сумела, невнятно добавила. — Были, по крайней мере. Несколько минут назад.
Эда не погорячилась, когда и впрямь пообещала сделать все, чтобы досадить рогатому корольку.
Отравленная словесная шпилька угодила, куда следовало. Ноздри Ассаро гневно трепетнули, а по лицу скользнула тень отвращения. Я с недоумением уставилась на пепельного.