Столы заливал свет от парящих магикусов. И никаких голых девиц или пьяных в стельку постояльцев. Может, это действие магии? Учитывая горячность пустынного народа, необходимость применения хитростей не удивила бы. Я с опаской поглядела на музыканта, он с опущенной головой перебирал струны. Может, зачарованы? Но мгновение спустя, заметив, как крепкий амбал с громадными рогами, которые едва потолок не подпирали, выпроводил перебравшего пустынника наверх, причина порядка потеряла таинственность. Хмельной рогатик опасливо глянул на провожатого и посеменил, куда было велено. В зале вновь воцарился покой.
– Держитесь рядом, сиура, – велел страж.
Я нервно кивнула. Что это с ним? Место, вроде, приличное. Разве что женщин не видно… ни одной. Может, подавалтщик здесь – сугубо мужская работа? Но обстановка лучше, чем в кабаках Онтаса. Даже таверну Роджи напоминало.
Грудь стянуло от тоски. Кажется, я скучала. По доброй тёплой Офелии и по суровому Нолану, и... по Юджину.
– Эй! Для девок чёрный ход открыт, – подскочил молодой рогатик с кудрявой шевелюрой и ухватил меня под локоть. – Новенькая, что ли? – горячо зашептал он, шаря взглядом по лицу, шее и задержавшись на груди. – Не видел тебя раньше... Чего это такая красавица натворить умудрилась, что её к нам сослали?
Я ответить не успела, а хозяин постоялого уже нёсся к нам. Высокий, пожилой, с проседью на висках, даже кончики его рогов будто снежным серебром покрыты. Желобки и мелкие трещинки и впрямь будто паутиной затянулись.
Любопытно, а теряют демоны рога в старости? То, что они атрибут достоинства каждого рогача, догадаться несложно. Стоило лишь вспомнить, как Ассаро над ними трясся. Даже маслами натирал, чего, кстати, ни капли не стыдился. Да и самым страшным оскорблением для демона, насколько мне известно, служило обещание эти самые рога снять. Желательно в бою. Не обязательно честном.
– Ты что, Набо? – частил хозяин. – Ты что?
Дернув локоть из когтистых лап курчавого разносчика, я отступила за спину своему стражу, и теперь с интересом рассматривала костяную «корону» на голове пожилого хозяина Двора.
– Сиур, – тем временем дребезжал старик, оглаживая воздух у плеча стража, – мальчишка новенький здесь. Юн и глуп, потому пристаёт с расспросами ко всем без разбору. Уж смилуйтесь! Он не хотел оскорбить...
– Счастье, если не хотел, – глаза Акитара, равно как и брошь со скрещенными мечом и кувалдой, сверкнули золотом, и Набо, охнул, даже коленки подогнул.
Дошло, наконец. Кажется, задорные кучеряшки у рогатика на лбу повлажнели от проступившего пота и мигом опали.
– Простите, сиур гвардеец, – затрепетал разносчик перед Акитаром и склонился так низко, что ещё немного, и носы моих туфель точно были бы оцелованы. – Сиура, прошу милости и прощения. Обознался, сглупил. Ваша красота ослепила меня.
Неумелая лесть – хуже редьки, но рогач продолжал лебезить.
– Простите, простите. Впервые со мной такое! Не знаю, что на меня... – недоговорив, кудрявый Набо юркнул в проход меж столами и скрылся за мускулистыми спинами рогатых постояльцев.
Мой страж проводил наглеца взглядом до дверцы за стойкой, предназначенной для обслуги, и лишь тогда снял ладонь с рукояти палаша в ножнах. Постояльцы, к слову, с любопытством косились. Звуки музыки стихли. Озираясь с опаской, я подступила к Акитару ещё на шаг.
– Я же говорил, для вас здесь не место, сиура Елизавета, − процедил страж.
Хозяин заведения раздражённо взмахнул рукой, и слова стража утонули в гуле голосов и мелодичном звучании флейты – бард решил сменить инструмент, а я переступила с ноги на ногу и покачала головой.
– Здесь поселился мой... друг.
Рогатый на то лишь зубы стиснул и развернулся к хозяину, который до сих пор услужливо тер ладони и ждал распоряжений.
– Где дракон остановился?
– Дракон? Есть такой. Третий этаж, пятая комната слева. Прошу, сиур. Сиура...
Хозяин Двора поклонился, но едва мы со стражем двинулись прочь, пробубнил.