Сожрать или сжечь? Сожрать или...
Грудь тёмного часто-часто вздымалась. Разные глаза сияли магией, в то время как потоки ускользали сквозь пальцы. Чужеродное кровопийце начало нашло воду – драконью кровь. Но не могло поднять её себе в помощь, потому как драконы – особая раса. Их кровь полна своей магией. Древней, первородной.
Тёмный в отчаянии опустил руки. Смотрел снизу, крохотный, как блоха, но Шарар медлил. Хотел напоить кровопийцу страхом напоследок и сам напиться победой.
В груди у дракона уже разгоралось пламя. Глаза налились огнём. Столб пламени грозился вырваться из глотки, когда тёмный сделал первый шаг.
Затем ещё.
Он шёл смерти навстречу с такой решимостью, что Шарар оторопел.
Тёмный не прятался, не хитрил, не атаковал. Лишь ступил в круг пересохшего фонтана, опустился на колени... Казалось, от тишины зазвенел воздух. Каждая капля драконьей крови падала в чашу с гулким шлепком. Размывала песчаную пыль и окрашивала некогда белоснежную мозаику в розовый.
Шарар отчего-то медлил, а кровопийца со стоном сложился пополам. Спиральная руна, от которой даже дракон бронированной шкурой чуял опасный холод, сверкнула напоследок, и тёмный поднял голову.
– Я помню, кто я есть, – прошептал он упрямо. – Благодаря Искорке... помню.
В его разноцветных глазах застыла решимость. Прежде Шарар её не видел. Видел лишь усталость и стыд. Но сломленный прежде тёмный вдруг скривил губы в усмешке. Шарар искренне не понимал, как такое возможно. Как, павший духом, может подняться с такой лёгкостью?
– Ты не тронешь её, ящер… По песку тебя размажу.
Шарар с трудом разобрал слова в движении тонких губ. В ответ на угрозу жгучий огонь наполнил драконью глотку. Но прежде чем пламя вырвалось и свершило долгожданное правосудие, тёмный окунул обе ладони в драконью кровь в чаше фонтана. Припал к влаге в жадном глотке. И едва кровь коснулась губ, небо в противовес рёву драконьего огня наполнилось свистом сотен разбуженных ветров.
Глава 5. Башня
Как перебралась через завалы и ввалилась за стены храма? Как не увязала в зыбком песке, пока бежала через площадь-пустырь? Как взбиралась по щербатой от времени лестнице, ведущей в храм? Едва помню.
В разуме металась драконья крылатая тень. Ослепляла и пыталась лишить воли, потому в себя я пришла лишь у запертых дверей храма. Толкала, как обезумевшая, высоченные деревянные створки. Тянула за кольца, покрытые ржей и наростами песчинок.
Храм Ворта с главной башней, увенчанной стеклянным навершием-обсерваторией, молчаливо взирал на меня сверху, точно рогатый король. Две башни позади – свита. И казалось, будто эта компания напряжённо раздумывала: пустить безродную чумазую девчонку или подождать, пока она обессилит и падёт перед ними ниц?
Грохот камня и скрежет драконьих зубов в который раз отрубили сознание. Короткими вспышками я помнила, как сбивала ногти в кровь и волокла непомерно огромные булыжники – обломки колонны – чтобы подложить их у стены. Как тянулась до узкого оконца высоко над землёй.
Страх кнутом стегал по спине. Обнажённые плечи жгло солнце. Но вот окно, щерясь осколками витражей, пустило меня в душную полутьму. Толчок, и вместо того, чтобы рухнуть кулём на пол, я вывалилась на винтовую лестницу. С трудом поднялась, оперлась на перила и запустила над головой крохотный магикус.
Представший глазам храм даже отдаленно не напоминал храм Великих, что возведён в столице. Тот полон воздуха, света и аромата благовоний. В то время как храм Ворта посреди пустыни был суров и холоден, как истинный воин. Не имел углов, комнат и уходил далеко под землю, подобно муравейнику.
Чёрные провалы под молельным залом, занявшим всё пространство внизу, источали сырой холод. Провалишься – и поминай как звали. Песок неспроста десятки лет назад запечатал двери, как склеп. О храме посреди пустыни совсем забыли. Вряд ли в этом столетии он видел прихожан. Лишь пустующий постамент рогатого бога из алого священного камня оставался невредим средь той разрухи, что была сокрыта за крепкими с виду стенами.
Мне даже почудился скрежет растревоженных костей! Но отдышаться и пофантазировать о восставших скелетах, времени не было. Даже сквозь каменные стены неслись яростные рыки дракона и грохот стен под его мощными лапами.