– Сейчас я освобожу тебя, человечек, – прорычала тень в моём сознании. – И мы будем летать вместе.
– Нет... – замотала я головой и крепче сжала перила. – Не смей, Шарар, слышишь? Не смей!
Но навряд ли существо, что скребло окровавленными когтями по корке обожжённого песка, можно было назвать Шараром. Он и не думал, что после смерти соперника, я не приму дракона, как мужчину. Помыслить не мог, что если Велора не станет по его милости...
– Я тебя в порошок сотру, понял?! – заорала я, срывая горло перевалившись через перила. – Тебе не жить, ящер! Я никогда не буду с тобой!
Дракон всё равно, что оглох. Шагал на вампирюгу. Кажется, жечь его ящер не собирался. Я видела, как разинулась в предвкушении окровавленная пасть...
Сердце в груди задолбилось, как сумасшедшее.
Говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает. Только почему сейчас, перед неминуемой смертью Дракулы именно моя жизнь обратилась в калейдоскоп? Цветные вспышки воспоминаний длились доли секунд, но я словно переживала всё заново. Плохое и хорошее, радостное и печальное...
Старуха попрошайка с площади в Эр-Аворт шкандыбала навстречу с протянутой рукой, раззявив беззубый рот в улыбке.
…«Смерть принесёт дар, – твердила она. – Отвергнешь его, и мир канет во мрак. Изумрудное пламя твоей души погаснет».
Я уверенно мотнула головой. Нет, гадалка. Я больше свой дар не отвергну. Хватит. Я не боюсь.
Не раздумывая, подстёгнутая глубинным осознанием, что зачастую мудрее, я взобралась на перила и спрыгнула.
Глава 7. Когти к бою
Я неслась навстречу земле. Без крыльев, без страховки.
Не визжала. Уверенность билась во мне толчками. Пальцы сверкнули серебром. Разум противился, хотел спасти от глупости. Пытался призвать воздух или сотворить амортизирующую подушку, наверное. Но я знала, что поступаю правильно, пусть и по наитию. Пусть для других смешно и глупо.
В то мгновение ко мне пришло истинное осознание. Сила во мне. Всегда была во мне! Я могу защитить себя.
И тех, кого люблю.
Да. Люблю. Я до сих пор люблю Дракулу.
Ошибок в жизни не избежать. Неугомонный зад обеспечит ворохом проблем, а одни и те же грабли могут набить бессчётное число шишек на лбу. Но наперекор неудачам нужно беречь веру. Веру в себя и тех, кого выбрало сердце.
Дракон наверняка слышал свист, с которым моё тело рассекало воздух. Из звериной пасти вырвался жалобный стон.
Грохот огромных лап...
Меня видел и Велор. Он очнулся, с трудом сел, и серебряные всполохи его ветра в моих ладонях сделались ярче. Но старуха-попрошайка с площади как наяву стояла перед глазами: «Монетку, ещё монетку, – пританцовывала она. – Умная девочка, хорошая девочка... Кошки всегда приземляются на лапы».
Земля была совсем близко, когда серебро на пальцах сменилось пламенеющими когтями. Не то с криком, не то с настоящим рыком я вытолкнула из тела огненную рысь. Один глаз у неё сиял, как луна, а другой переливался всеми оттенками янтарного пламени.
Отделившись от меня, кошка проворно поймала потоки воздуха, будто родные. Поднырнула под меня, и я вцепилась в её холку.
И задохнулась от восторга.
Питаемая моей уверенностью, рысь окрепла и разрослась до размеров с упитанной пумы. Я стиснула коленями её бока и зажмурилась. Крепкий толчок лап о землю едва не скинул меня с кошачьей спины!
– А-а-ха-ха!
Наверное, стоило закричать что-то оригинальное, вроде: «Карамба! На абордаж!» Но у меня только «ахаха» и вырвалось, когда я верхом на огромной огненной кошке прошмыгнула прямо под мордой у дракона.
Ящер сдал назад. Испугался, что затопчет, или решил прижарить непослушную пассию? Плевать. Я неслась стрелой, и рысь неслась, взбивая лапами песок. Прямо как во сне! И глаза Велора... Ну до чего же огромные! Полные истинного восхищения, коего в них я прежде не видела.
Пронзенная этим взглядом, я ощутила такую радость... так захотелось смеяться! Пламя в полную силу потекло сквозь пальцы, питая кошку. Вот уже уши с кисточками потемнели. Покрывались настоящей шёрсткой. Но когда магия поднялась во мне в полный рост, когда я почувствовала себя чем-то большим, чем просто человеком... сердце скакнуло в груди.