Это была не я. Совсем не я. Нечто сильное, уверенное, но... равнодушное. Равнодушное, прямо как Великие к своим Творениям.
Я широко распахнула глаза, хлебнула воздух... и рысь споткнулась. На один удар сердца мне почудилось, будто это Шарар подсёк её лапы хвостом, но нет. Кошка по-прежнему бежала, а вот я отчего-то замедлялась. Мы больше не двигались в едином порыве. Рысье пламя выцветало, искры огня теряли плотность.
Велор ринулся навстречу.
– Мря-яу!
Кошка рванулась вперёд в надежде донести меня к завалам. Но я словно прошла сквозь кошачью спину. Лишь коленки успела свести, прежде чем врезалась в песок и с криком покатилась.
Острая боль пронзила рёбра и правую ногу.
– Лиза!
Велор остановил сумасшедшую круговерть. Подхватил меня и с размаху прижал к груди.
– Живая?! Не переломалась?
Рысь пыталась вновь обрести тело, тянула из меня силы и дымной тенью скользила рядом. Я её чувствовала. Видела сияющие серебром и пламенем разные глаза, но не могла помочь.
– Больно, – выдохнула я. – Больно... Я пустая. Всё пламя...
– Молчи! – Дракула припал в скором, как росчерк клинка, поцелуе. – Молчи... Искорка, зачем же ты? За мной...
– Не могу по-другому, – слёзы обожгли. – Не умею, – простонала я в шею своему Дракуле под грохот драконьего тела.
– Милая...
***
Велор гладил меня по лицу и прижимал к себе, а я тыкалась ему в грудь, как котёнок. Спираль-шрам едва серебрился. Руна больше не сдерживала магию в Дракуле, потому воздух подчинялся кровопийце беспрекословно. Подчинялся до тех пор, пока водное начало не взбрыкнуло, унюхав кровь. И я чувствовала, как под моими пальцами в мужской груди, словно увеличенное во сто крат сердце, бьётся стихия.
Своя или чужая? Я отпрянула, глядя Велору в разные глаза. Надеялась отыскать ответ в глубине. Хотела узнать, останется он со мной в последний миг или снова сдастся?
– У тебя кровь... – оглядев ржавые подтёки в уголках тонких губ и на подбородке, сказала я тихо. Так тихо, что грохот драконьего тела и полный обиды рёв сожрали каждый звук, оставив лишь шевеление губ.
– Она не моя. Дракона, – мотнул головой Дракула и обхватил моё лицо ладонями. – Ты же знаешь, кто я, Лиза. Кровопийца. Чудовище.
Родной ветер разметал вокруг нас песок, словно великан попытался поднять на руки, и я улыбнулась через боль.
– Моё чудовище. Другого не надо.
Велор сейчас был со мной. Был здесь, в своём теле и сознании. Из вихря песка выпорхнула та самая крохотная колибри. Единственный элементаль, оставшийся под контролем, наверное. Или птаха действовала по своей воле? Неизвестно. Но она – такая кроха! – вдруг взмыла ввысь и растеклась тончайшим воздушным щитом. Оградила нас от дракона.
– Элиза, я... люблю.
Короткий всплеск, словно вызов, сорвался с тонких губ, и я онемела. Приняла, кажется, весь разряд Велоровых чувств и едва не унеслась в нирвану.
Люблю…
Вместо слов я прижалась к губам Дракулы, солёным и сухим. Металл драконьей крови обжёг, и я зажмурилась. Судя по крепости объятий, зажмурился и вампирюга.
Дракон взревел. Взревела и рысь, точнее, её тень, что по-прежнему кружила рядом. Её слабое пламя с рокотом пронеслось над землёй. Ударило в воздушный щит, и он содрогнулся. Взорвался, наверное. Но раз я до сих пор чувствовала вкус Велоровых губ, ощущала запах чужой крови и боль в ногах, значит... жива?
Я открыла глаза. И впрямь живая. Сквозь эмпатию ощущаю нежность Велора и физическую боль дракона. Такие непривычные чувства для обоих... Ощущаю злость, обиду Шарара и... его замешательство.
Как во сне я развернулась к дракону.
Ящер возвышался над нами, приоткрыв пасть. Чешуя его пылала, как раскалённый металл. Кровь дёгтем лилась по зубам и срывалась вниз. Падала и с шипением исчезала в сияющем солнцем куполе, что окружил нас с вампирюгой.
Что это? Золотая магия? Я пригляделась и поняла, что щит прежний – воздушный. Но по тонкой плёнке магии сновали огненные змейки. Укрепляли и латали прорехи.