Я глянула направо-налево и сделала первый шаг.
Глава 8. Ведьмам слова не давали!
Сперва я шагала в гору бойко. Но вскоре крутизна бархана усилилась. Я опустилась на коленки, чтобы от случайного дуновения горячего ветра не опрокинуться навзничь. Дальше ползком. Придерживала раненый бок, а перед глазами стелился песок. Мириады песчинок, тонны разогретых солнцем крупиц сливались в сплошной ковёр. Тащили вниз.
Я со стоном врезалась пальцами в песок, но песчинки проворно ускользали и будто цементировались друг с другом. Превращались в стеклянные крыши в Эр-Аворт.
– Что за?.. – я охнуть не успела, как покатилась по будто с горки. Отпустила бок, вдавила окровавленные пальцы в стекло и... видение растворилось. Ноги по самые икры зарылись в песок. Будто и не было ничего вовсе.
Только песчинки, прилипшие к окровавленной ладони, как живые, впились в раны.
Я стиснула зубы. Доползу. Это всего лишь песок! Но едва подняла голову, как песчаный гребень вдруг принялся отдаляться.
Что за бред? Я задышала чаще. Зашевелилась живее, чтобы и это наваждение потеряло над разумом власть. Но вершина неумолимо росла. Рекой впадала в раскалённые добела небеса.
Алое и белое. Снег и пламя. Где верх, где низ? Куда ползти, да и есть ли смысл? Я с отчаянным криком рванулась вперёд и обмякла. Упала на песок. Обжигающие плети ветра хлестали по спине, как просоленные розги. По лицу катился пот, будто здесь, на высоте солнце пекло рьянее. Меня словно утюгом придавило. Не пускало выше.
Я пыталась воззвать к магии, чтобы сотворить хотя бы слабенький огненный щит. Взывала к рыси, но пламя словно предало меня. Сжигало изнутри
Или, может, злилось на меня за что-то?
Злилось за слабость, за извечные сомнения. За боязнь защитить себя и извечный страх остаться одной.
«Пустыни Ворта – нечто особенное, – послышались слова моего верного стража так отчётливо, что я выпала из предсмертной дрёмы. – Не принёсшие жертву...»
«Жертву, жертву», – вторили голоса, идущие словно из-под земли. Песчинки грызли раны, как оголодавшие звери.
«Полными песка... Некоторых находили с нутром, полным песка... Пески отвоёвывают земли... Давать им отпор».
«Решись! – зазвучал бестелесный голос, но не враждебный. Тот самый, что помог мне когда-то призвать своё пламя. – Решись раз и навсегда, Лиза. Дай отпор и борись до конца или сдайся и не жди пощады».
И я решилась точно так, как в заколдованном озере оазиса. Вскинулась и закричала. Объявила миру, что буду бороться. И кажется, опалила весь песок в округе текучим пламенем.
Чудо, но голоса, требующие жертву, смолкли, а песчинки прекратили въедаться в кожу. Я двинулась вперёд. Быстрее и быстрее. Песок теперь будто поддерживал. Я встала на ноги, но в паре шагов от заветной вершины меня настиг звериный рёв.
Я от испуга присела. Неужели Шарар вернулся?
Нет. Море ездовых ящеров, десятки голосов и окриков нахлынули и оглушили. Я с трудом поднялась с обжигающего песка, когда меня окружили, наверное, с десяток всадников на ящерах.
Мы спасены. Пустыня помогла.
– Сиура! Дракон... Он нападал на вас? – забасил пустынник.
– Ардал, не видишь, девчушка ранена? – вторили ему наперерез. – Глаза песком засыпало, что ли?
На миг мне почудилось, будто это Ассаро с друзьями. Будто время повернуло вспять.
– Я... Мне...
Губы ссохлись. Я попыталась подняться на ноги, но упала на колени со жгучей болью в боку. Кажется, ребро так и не успело срастись.
– Прикройте её от зноя, – прогрохотал приказ, словно гром. – И напоите.
Голос казался знакомым. Чертовски знакомым! Но солнце слепило, и разглядеть говорившего гиганта на ящере не выходило. Как не удавалось разглядеть и лица здоровенных всадников у него за спиной.
Один из рогачей соскочил и в мгновение ока отвязал мягкую флягу от пояса. Поднёс горлышко к моим губам.
Жилет из травы, укреплённый чешуйчатыми вставками, широкие шаровары из некогда яркой, но теперь выжженной солнцем ткани... Подобной одежды в столице я даже у бедняков не видела. Так, значит... кочевники? Бесстрашные покорители пустыни?