Руна на груди хоть и заряжена, но слаба. Магия в ней еле теплилась. Крохотное усилие может заставить её пасть, но стоит ли?
Кочевников, окруживших Велора, было не больше пяти. Но даже если он уложит рогачей и чудом справится с гигантом и его свитой, что дальше? Куда идти с Элизой на руках? Сколько она протянет? И как быстро Натана очнётся и вернёт власть?
Эдмонд прав. Если иное начало вырвется, Велор перестанет быть собой. По возвращении из Людских земель, он за малым не убил брата и парочку наёмников, сопровождавших их. Если бы не отец и его способность одним щелчком тушить любое магическое влияние, могло произойти непоправимое.
Но если Натана вырвется сейчас, некому будет вытянуть Велора из темноты. Тогда Лизу, его маленькую Искру, что всегда зажигала в нём надежду, ждут боль и страдания.
Говорят, истинному созданию Сореса, ничего не стоит ужаснуть в жестокости даже самого прожжённого палача. И уж Натана не упустит случая. Непременно воспользуется всеми «благами» нового тела.
Словно прочитав мысли Велора о побеге, Атлант зыркнул на соратников. В одно мгновение Велора обступили со всех сторон. Выкрутили руки.
– Нет! Не прикасайся к ней!
Но рогач уже присел на корточки. Огладил обнажённое девичье плечо. Лиза рядом с таким гигантом казалась совсем крохотной. Беззащитной.
Велор задёргался изо всех сил и сотню раз пожалел, что не снял камзол и не прикрыл Лизу.
Рогач брякнул на древнем языке, и один из гигантских спутников спешился. Молча потянул за край пыльного плаща. Ткань «чихнула» и разорвалась. Рогатый передал Атланту кусок, и тот накрыл Элизу, как бордовым саваном. Оставил лишь голову.
На мгновение Велор обмяк в руках пустынников. Ужас сковал и тело, и язык, а к горлу подступил ком.
Неужели... всё. Неужели?..
Атлант в который раз махнул рукой, и Велора отпустили, позволив рухнуть на песок. Через боль, не чуя больше страха перед ножами рогатых кочевников, кровопийца подобрался ближе, но до дрожи боялся коснуться тела Элизы и понять, что жизнь навеки его покинула.
Рогатый гигант продолжал сидеть на корточках. Широченная ладонь его легла Лизе на макушку. Под грубыми пальцами с тёмными звериными ногтями заскользили короткие пряди.
– Славная пичужка, – пробасил он. – Сердце знойное. Позови её.
Велор поднял глаза на рогатого. Лицо его – широкое и обветренное, в каждой бороздке морщин сквозило величием.
– Поз..звать?
Свой голос Велору показался чужим и безжизненным.
Рогатый ответил медленным мудрым кивком. Велор обнял Лизу здоровой рукой за плечи и положил безвольную голову себе на грудь. Что нужно говорить, не представлял.
– Милая, очнись. Прошу тебя, очнись, Лиза...
Фразы выходили киношно-угловатыми. Фальшивыми. Велор и сам это понимал, но Атлант не спешил высмеивать. Ввинчивался взглядом, и Велору почудилось, будто никого и ничего, в этой треклятой пустыне не осталось. Никого, кроме Лизы. И если она сейчас уйдёт… что у него останется? Не останется, наверное, даже его самого.
В то мгновение Велор словно прозрел. Получил крепкий удар под дых – подарок от реальности.
– Родная, вернись ко мне… Вернись, милая, – зашептал отчаянно, впервые за всю жизнь прекратив подбирать «правильные» слова. – Без тебя мне не справиться... Ты же моё пламя, помнишь? И я обещал идти за тобой… Обещал, что пойду даже сквозь тьму. Так молю, дай мне ещё один шанс… Вернись! – коснулся он холодного лба губами. – Я твой ветер, Элиза. Только твой. Отныне и навеки.
Короткие, жёсткие от пыли и крови пряди скользили меж пальцами. Велор затаил дыхание, когда тёмный янтарь локонов вдруг начал светлеть. Наливался пламенем, утренней зарёй.
У кровопийцы в носу защипало.
– Я тебя предал, – прошептал он, закрыв глаза. – Оставил одну в другом мире. Но я всё исправлю, Элиза. Позволь исправить, милая. Вернись.
Велор целовал Лизу в холодные скулы и веки. Согревал губы дыханием. Твердил клятву своей Искорке, и кожа её с каждым мгновением теплела. Оттаивала.
– Ну, наконец-то, – пробасил Атлант и поднялся на ноги. – Заплутала птаха немного. Поживёт ещё.