— Но он был. Зачем гадать. Это уже не важно.
— Я понимаю, — ответил анвар.
Мы немного побродили вокруг и вернулись в лагерь.
— А какой он? — спросила я у Ноэля.
— Кто?
— Адеон. Я знаю, мы скоро увидим его, но мне бы хотелось знать…
— Он красивый, не такой шумный как Велес, и не такой светлый, как Эльнис. Ты ведь там бывала?
— Да. Каждое лето.
— Все каникулы, — улыбнулась Милава, сев рядом с нами. — Я скучаю по дому.
— Ты скучаешь по своему огромному шкафу. Представляешь, он раз в пять больше нашей комнаты в общежитии. Один только шкаф.
— Какая расточительность — проговорили мы с Милой хором и рассмеялись.
— А как вы подружились? — спросил Ноэль. Другие Анвары тоже нас внимательно слушали, но мне было все равно. В конце концов, Ноэль и Акрон ничего мне не сделали. Почему я должна ненавидеть их?
— Эльвира привезла меня позже всех.
— Вообще-то тогда всех уже расселили. А у меня вообще не должно было быть соседки.
— Когда я увидела нашу, то есть комнату Милы…
— Ты поразилась…
— Конечно, она была вся, буквально вся розовая.
— Неправда, там были белые занавески.
— И тапочки. Зеленые зайцы.
— О, я помню тех зайцев, — проговорил вернувшийся с котелком Рилан. Мы их потом использовали в жертвоприношении.
— Что? — взвыла Мила. — Так вот кто упер моих зайцев.
— Это не я. Это все Зак.
— Так я тебе и поверила. А я их тогда обыскалась, думала их Аура заколдовала.
— Я? Почему я?
— А ты не помнишь как наши кровати скакали два месяца по всей комнате, изображая коней? А нам пришлось спать на полу. На жутких матрасах.
— Если я начну вспоминать замороженную, стеклянную дверь…
— Мы вроде хотели рассказать, как мы подружились, — перебила меня раскрасневшаяся Мила.
— А что там с дверью? — не понял присоединившийся к нам Тимка. — А, вы о той замороженной двери…
— Молчи, — сказали мы с Милой хором и рассмеялись.
В общем, когда мы дошли до рассказа о начале нашей дружбы, мы все успели поесть, а кто-то даже уснул на плече у Тимки. Все разошлись далеко за полночь. Мне же спать не хотелось. Точнее тяжело было засыпать. Теперь в своих снах я видела того мальчика и моего любимого анвара, с глазами, полными обожания, тем более его постоянное присутствие все дальше и дальше заводило меня в мир сказочных фантазий. Поэтому я предпочитала упрямо бороться со сном до последнего. Ноэль мне здорово помогал в этом, отвлекая вопросами о моей жизни. Казалось, его интересует все, но, конечно я не могла рассказать ему о многом, например о своих шрамах на спине или о том дне, когда Эльвира нашла меня. Но он сам, неожиданно заговорил об этом.
— Наследник говорил мне о твоем драконе. И о том, что над ним.
— Хм, видимо между вами и правда нет секретов.
— Не обижайся. Просто я целитель. Он хотел узнать, возможно ли исцелить столь старые шрамы.
— А с чего он взял, что я хочу их убрать?
— Прости, это был просто вопрос.
— О, всевидящая. Перестань постоянно извиняться, словно от моего прощения зависит твоя жизнь, — не выдержала я. — Это ужасно раздражает.
— А может так и есть.
— Что?
— Ничего, — не стал развивать тему анвар.
— Почему ты так его не любишь? Да, он ошибся, но…
— Если ты хочешь говорить о наследнике, то я лучше пойду спать. Мне посредники не нужны и если наследник хочет что-то у меня узнать, пусть обратится напрямую.
«И ты ответишь?», — донеслось до меня с противоположной стороны костра. Я сжала зубы, сдерживая какую-нибудь обидную колкость.
«Отвечу, если захочу», — подумала я.
— Эльвира предлагала мне когда-то залечить их все.
— А почему же…
— Я хотела помнить, — ответила я и замолчала. Молчала долго, но ни Ноэль, ни наследник не нарушали тишины. — Хотела помнить на что способны люди, обличенные властью.
— Тебе не нравится власть?
— Не нравится. Только по настоящему сильные люди, и не люди тоже, могут держать ее в руках и оставаться самими собой. Но таких людей слишком мало.
«Поэтому ты так боишься обручения? Считаешь, что власть тебя изменит?»- это уже наследник. И чего он привязался. Да вовсе не этого я боюсь. Я бы за ним хоть в огонь, хоть в воду, хоть в чертоги самого Владыки подземного мира. Только бы увидеть хоть раз лишь тень того обожания, что я видела у озера слез.
— Я устала, — проговорила я, и ушла в палатку так и не ответив.
Весь следующий день мы передвигались черепашьим шагом. В пещерах гулял ветер, да и протоптанная дорога осталась далеко позади. Каждый неверный шаг и мы рисковали рухнуть в пропасть, потянув за собой остальных. Поэтому мужчины и придумали соединить всех веревками по трое. Чтобы, если один из тройки оступится, другие смогли его удержать. Я ожидала, что попаду в пару с наследником, но он предпочел оберегать Тиану в паре с Гааром. Может оттого, что она хуже всех справлялась с дорогой. Акрон опекал Милаву и к ужасу подруги, Медею, Ноэль Зака и Рилана. А нам с Тимкой достался этот невыносимый Эйнар. Впрочем, лучше он, чем наследник. Вил остался без пары. Но ему и не надо было. Гномы как никто умеют выбирать дороги, а природная способность к балансу дриад, унаследованная от матери была здесь не лишней. Так в тройках мы и передвигались. Надо сказать не самая глупая мысль. После перестановок мы стали двигаться быстрее и даже понадеялись к вечеру перейти кровавый перешеек, но нашим надеждам не суждено было сбыться ни сегодня, ни на следующий день. А началось все с того, что Тиана в очередной раз оступилась и налетела на шедшего впереди Гаара. Гаар в свою очередь покачнулся и схватился за выступающий камень в отвесной скале, вдоль которой мы шли. Но к его удивлению камень вошел в стену с громким щелчком. Мы все обернулись от странного звука, ожидая, что сейчас стена двинется и откроет нам один из неизвестных доселе потайных ходов. Но стена не отодвинулась. Зато откуда-то сверху послышался гул и на нас посыпались мелкие камешки. Мы несколько секунд пялились на это зрелище, а потом Вил крикнул: