Лицо господина Ивакуры было грубым и резким, словно высеченным из камня. Мелкие глаза, почти спрятанные в глубоких морщинах, блестели холодным и оценивающим взглядом, от которого было трудно скрыться. Лоб и щеки покрывала тонкая сеть шрамов.
Его голос звучал так же грубо, как и внешность: низкий, хриплый, будто каждое слово пробивалось через гравий. В манерах господин Ивакура был столь же неприятен, как и во всем остальном — резок, прямолинеен, безжалостен.
Талила мгновенно собралась.
— О чем вы говорите, господин Ивакура? — спросила она спокойно, что стоило ей немалых усилий, ведь в запястьях по-прежнему пульсировала жгучая боль.
— Покажите ваши руки, госпожа Талила, — повторил мужчина, даже не пытаясь скрыть недовольства. — Пока я вас не заставил, — добавил с откровенной угрозой.
— Не думаю, что вы вправе заставить мою жену сделать что-либо, Ивакура, — пророкотал Клятвопреступник, возникший бесшумной тенью за спиной главы императорской охраны.
Мужчины обменялись жгучими, неприязненными взглядами.
— Я вправе, когда речь заходит об угрозе Императору...
— Любопытно, — Клятвопреступник перебил его раздраженно, — Какую же угрозу моему брату представляет моя жена, лишенная магии, скованная, безоружная?
Мамору вскинул брови, смерив главу охраны уничижительным взглядом. Талила же смотрела на мужа с еще большим напряжением, чем прежде. То, что он мог ударить ее, мог взять силой, мог наказать печатью не пугало ее так сильно как то, что он, кажется, за нее заступался.
— Она — плоть от плоти казненного заговорщица, — господин Ивакура обнажил зубы в неприятной усмешке. — Вероломство у нее в крови. Она может плести такие же грязные интриги, как ее отец. Мне сказали, что послы Сёдзан и Тэнкё что-то вложили в ее руки. Поэтому я требую, чтобы она показала ладони.
Талиле захотелось совсем по-ребячески спрятать их за спину. Конечно же, она сдержалась.
— Госпожа Талила? — Клятвопреступник повернулся к ней, смерил мрачным взглядом.
Она усмехнулась, чувствуя странный, болезненный триумф. Молча подняла руки и повернула их раскрытыми ладонями вверх.
— Где записки? — прошипел глава охраны. — Вы выкинули их? Я велю обыскать здесь все!
— Довольно строить из себя посмешище, Ивакура, — бросил ему с брезгливой ухмылкой Клятвопреступник. — В следующий раз не смей заговаривать с моей женой без моего присутствия.
Когда его жесткие пальцы сомкнулись на локте Талилы, она позволила себя увести. Пройдя несколько шагов, она обернулась: глава охраны и сопровождавшие его самураи внимательно рассматривали квадраты татами, на которых она только что стояла.
— Где они?
Тихий, требовательный голос Клятвопреступника пробирал до самых костей. Талила усмехнулась и посмотрела ему в глаза.
— Ты сам видел: мои руки пусты.
Спрятанные под широкими оковами бумажки неприятно кололи содранную кожу. Острые уголки впивались в ранки, которые начинали кровить. Огромная удача, что она доверилась голосу тревоги. И смогла спрятать записки прежде, чем до нее добрался Ивакура.
А не он ли сам все подстроил?.
Муж бесконечно долго смотрел на нее, словно хотел что-то прочесть в бесстыжем, вызывающем взгляде.
— Ступай в свои покои, — наконец, обронил он и махнул рукой, подозвав ее стражей. — Проводите госпожу Талилу. Она устала.
Один из них осмелился возразить, и она поняла, что тот был ближайшим сторонником ее мужа. Иначе не стал бы оспаривать его прямой приказ.
— Император будет недоволен, — тихо заметил стражник, и Талила навострила уши. — Он хотел, чтобы...
— Я отдал приказ, — отрубил Мамору, сузив глаза от гнева.
Мужчина поспешил приложить к груди сложенный кулак и склонился.
— Прошу простить меня, господин.
Клятвопреступник небрежно махнул рукой и отвернулся.
Все время, пока Талила шла по коридорам дворца в сопровождении двух стражников она чувствовала на себе яростный, ненавидящий, пронзающий насквозь взгляд того, кто возразил ее мужу.
Талила привыкла к тому, что ее рассматривали, словно диковинного зверька. Но этот случай был особый. Потому что точно таким же взглядом она сама смотрела на Клятвопреступника. Человека, которого исто ненавидела. Человека, чьей смерти желала.
А теперь его приспешник почему-то смотрел на нее так, словно она убила кого-то из его родных.
***
В ту ночь Клятвопреступник не пришел в их покои.
А утром служанка вновь достала из встроенного шкафа сменную одежду.
Глава 4
Талила сидела на скамье в саду, любуясь отражением цветущих вишен в спокойной поверхности пруда.