— Горацио? Так точно, ваше превосходительство. Его зовут Горацио.
— Ты знаешь его? — спросил сэр Уильям.
Она обратила к нему безразличное лицо:
— Я его не знаю, но, должно быть, слышала когда-то это имя.
— Есть о нем какие-нибудь подробности в документах, мистер Кларк?
— Очень немногое, ваше превосходительство. Сын викария из Барнэм-Торпа, он в 1771 году, двенадцати лет, поступил во флот, в 1773 году участвовал в разведывательной экспедиции в Северный Ледовитый океан, в 1779 году он командовал боевым кораблем и участвовал в войне против Соединенных Штатов Америки, причем завоевал испанский форт Сан-Хуан. В 1780-м он возвратился в Англию, чтобы лечиться на водах Бата от паралича. В 1781-м — опять вернулся на службу, в 1784-м в Вест-Индии из-за требования, чтобы североамериканцы следовали Навигационным актам, вступил в конфликт со своим начальством.
— Ах да, я вспоминаю! — прервал его сэр Уильям, — он раскрыл контрабанду на корабельных верфях. У этого человека множество заслуг! Итак, доложите Феррери, и пусть будет наготове курьер в Лондон. Может быть, «Агамемнон» привез известия, которые нам нужно будет передать Министерству иностранных дел.
Он подождал, пока секретарь выйдет из комнаты, потом обратился к Эмме:
— Ты зашифруешь Питту «сказку»? Курьер может заодно прихватить ее.
Она поглядела на него долгим взглядом:
— Ты требуешь этого?
Он внимательно ее оглядел. Улыбка заиграла на его тонких губах:
— Разве это не мой долг?
Она холодно кивнула, села к письменному столу, начала шифровать. Но сэр Уильям не уходил. Казалось, что-то еще удерживает его. И она знала, что именно. Знала улыбку, с которой он оглядел ее.
Его присутствие нервировало ее. Она с нетерпением ждала его ухода. Хотела остаться одна, подумать.
Приехал Нельсон…
Неожиданно для нее самой вопрос, теснивший ее грудь, обрел словесную форму:
— А капитан «Агамемнона»… я спрашиваю, чтобы успеть приготовить все необходимое… Ты примешь его в посольстве?
— Устроить светский прием? Эти моряки с их руганью и манерами пьяниц — невозможно! К тому же своими разоблачениями в Вест-Индии этот человек настроил против себя Адмиралтейство. Так называемый реформатор, бьющийся головой об стенку. От такого лучше держаться подальше! — Он воспользовался ее вопросом, чтобы подойти к ней. Теперь он стоял рядом с ней, уставившись на нее с высоты своего роста. Вдруг он наклонился к ней, с горящими глазами, спертым дыханием.
— Тебе хочется, чтобы Питт не узнал о «сказке»? Может быть… если бы ты была ласкова со мной…
Он схватил ее руку, покрыл ее страстными поцелуями. Она снесла это, не пошевелившись. Но когда он, ободренный ее терпеливостью, обвил рукой ее стан, она не выдержала и, откинув голову, уклонилась от его губ.
— Нет, я не хочу!
Потом она одумалась, вспомнила, что она — его жена и уже не раз дарила ему свою благосклонность в обмен на исполнение своих желаний. С трудом попыталась улыбнуться:
— Прости… я устала… болит голова… в другой раз…
Устало протянула ему губы, но во время его поцелуя словно судорога свела ее упавшие руки.
Глава вторая
Наконец он ушел. Она взяла подзорную трубу, вышла на балкон, обвела взглядом бухту. Увидела корабль. Его высокие борта поднимались над водой, паруса были подобраны, он покачивался, стоя на якоре. Темные фигуры быстро двигались по палубам, стояли у рей, скользили вверх и вниз по мачтам. На юте один-единственный человек.
Нельсон…
Шляпа затемняла его лицо, Эмма не могла разглядеть его. И весь его облик не казался ей знакомым. Двенадцать лет назад, когда она впервые встретила его, он виделся ей другим…
Она опустила подзорную трубу, закрыла глаза. И из темноты стало выступать воспоминание, пока она не увидела всего, что было тогда…
Вернувшись в Англию из Индии, где он подорвал здоровье, Нельсон прослышал о лечебном методе доктора Грэхема и искал у него помощи; тайно, против желания своих родных. А помощницей доктора Грэхема была тогда Эмма.
Когда она, закутанная в плотное покрывало, вошла к Нельсону, он сидел в инвалидном кресле, парализованный, худой, как скелет, раздраженный болезнью, помешавшей ему принять участие в войне. Сначала он не обратил внимания на Эмму; потом, когда ее руки впервые коснулись его, он громко вскрикнул, как будто боль пронзила его.
Но под мягким поглаживанием ее рук он заснул.
— Вы меня видите? — спросила она, чтобы узнать, насколько действует на него ее сила. Он ответил сразу же. Описал ее лицо, фигуру. С восторгом отозвался о ее красоте. А ведь он никогда раньше не видел ее.