Глава 6
Поставив поднос на пол, я осторожно приоткрыла дверь в комнату Кассандры. Девушка сидела у окна, отвернувшись от входа, — плечи её слегка вздрагивали от тихих всхлипов. Когда скрипнула дверь, она резко обернулась, поспешно стирая слёзы с щёк.
Я молча поставила поднос на стол. Мы приступили к трапезе, но разговор не клеился. Кассандра упорно хранила молчание, а я не торопила её — знала: рано или поздно она заговорит.
— Я служила при дворе будущей королевы, — наконец начала она, сжимая пальцами край скатерти. — Всё было сносно до приезда всадника в земли эльфов. Но однажды вечером… — она сжала губы, опустив взгляд на свои дрожащие руки. — Младшая принцесса эльфов перебрала с вином, и я застала её в постели со стражником.
Я осторожно накрыла её ладонь своей:
— Не бойся. Здесь тебя никто не услышит. Я обещаю.
Кассандра глубоко вздохнула:
— Этот роман длился давно. Я замечала их встречи, но не придавала значения. Пока принцессу не уличили родственники в нарушении чести. Тогда её и решили выдать за всадника — чтобы спасти репутацию семьи и укрепить союз двух государств.
Она замолчала, собираясь с силами.
— Но есть одно «но», — продолжила она шёпотом. — Принцесса беременна не от всадника, а от стража. Когда я узнала об этом… она пришла в ярость.
— Кто помог тебе сбежать? — тихо спросила я.
— Старшая сестра принцессы. Она ненавидела семью — ведь именно ей предназначался брак со всадником.
История разворачивалась перед моими глазами, словно клубок ядовитых змей. Каждая новая нить вплеталась в сложную интригу.
— Значит, всаднику хотят подсунуть чужого ребёнка? Наставить рога? — нахмурилась я. — Но разве он не поймёт, что дитя не его?
— Наставить рога? — Кассандра вскинула брови. — Что это значит?
— Обмануть, — поправилась я, чувствуя, как краснею.
Её глаза вдруг широко распахнулись:
— Ты… ты не из этого мира!
— В чём дело? — не поняла я.
— И я не здешняя, — понизив голос, призналась она. — Но не обманывайся насчёт этого мира. Мы здесь — главные мишени. В нас течёт магия, неподвластная другим. Мы — угроза. Будь осторожна. Никому не говори, что ты иная.
— Но почему? О какой магии ты говоришь? Я умею лишь варить зелья — и ничего больше!
— Сколько ты здесь? — спросила она.
— Около четырёх месяцев.
— Я ощутила силу лишь через полгода, когда душа полностью перешла в этот мир.
Холодок пробежал по спине:
— Душа перешла?.. Значит, я не смогу вернуться домой? Для кого мы опасны? Кому мешаем?
Вопросы сыпались из меня, словно камни из прорвавшейся плотины, погружая в пучину паники.
Кассандра медленно поднялась, подошла ко мне и обняла:
— Мне тоже было страшно. Сейчас меня, возможно, ждёт смерть… Но мы справимся, я уверена. Вернуться в наш мир мы уже не сможем, — её улыбка вышла грустной. — Опасайся друидов. Они принимают любую ипостась и подчиняют любую магию — кроме нашей. Мы для них чужды и непонятны. Потому нас истребляют.
Наш разговор прервал стук в дверь — это пришла старшая , так и не дождавшаяся возврата ключа. Велев мне вернуться в свою комнату, она вновь заперла Кассандру.
Оставшись одна, я погрузилась в хаос мыслей. Машинально увидела письмо колдуна и прочитала:
«Ну что, мой цветок? Как продвигаются дела? Есть ли важная информация для меня? Если обнаружила что‑то ценное, напиши этой ручкой на любом листе — и я тут же получу ответ. Не пропадай, крошка!»
Скомкав послание, я швырнула его в дальний угол, но спустя миг, остыв, спрятала в складках платья. Сжечь в кухонной печи — вот что нужно сделать как можно скорее.
Этот проклятый колдун… Он знал, что я не смогу вернуться. Знал, что меня могут убить в любой момент. И даже не дал толком никаких указаний!
Так начнётся моя война. Маркус даже не подозревает, что нажил ещё одного врага.
Глава 7
На утро мне разрешили покинуть мои комнаты, но Кэс по‑прежнему держали под замком. Я сходила на кухню, принесла ей завтрак, однако задержаться для разговора не удалось: старшая вновь отправила меня в левое крыло — помогать ещё‑не‑королеве.
Мои обязанности сводились к «принеси‑подай» и уборке. Приглядываясь к эльфийке, я всё же заметила едва уловимую округлость живота — она старательно её скрывала.
Девушки, не сумевшие угодить ей, нередко получали пощёчины или наказание — уборку огромных залов в одиночку.