Поднявшись по темным старым лестницам на крышу здания, они оказались под большим парусиновым тентом. Вокруг расстилался живописный район Геммайзе с его красными и коричневыми крышами. Большой бар, простые столики и современный дизайн явно делали это прибежище в центре города привлекательным для молодежи.
— Очаровательно, — пробормотал Бартон. — Вечером тут, думаю, не протолкнуться.
— Вы совершенно правы. Тут неплохая европейская еда, живая музыка и танцы до глубокой ночи, — подтвердил Вадид. — Интеллигенция, особенно молодая, считает его самым любимым своим местом. И к тому же напитки здесь продают по вполне доступной цене.
— А где сидят обычно компании? — спросил Бартон.
— Слева от бара, там большие столы. Кстати, первые два стола местные посетители не жалуют. Дело в том, что было время, правда недолгое, когда «Переворот» стал местом встречи геев и лесбиянок, и они сидели как раз за теми столами. Потом, когда произошла скоротечная война между Израилем и Хезболлой, власти стали закручивать гайки, объявив, что сексуальные меньшинства — это результат влияния Запада и что они разрушают ткань ливанского общества. Хезболла поддержала эту инициативу, и компании геев и лесбиянок исчезли из центральной части Бейрута и других крупных городов. Многие из них, кстати, были иностранцами. Англичанами, голландцами, французами. Арабов среди них были единицы. Не забывайте, что гомосексуализм официально запрещен в нашей стране.
— А где сидела посольская компания в ту ночь?
— За первым столом слева… Кстати, хотите кружку пива?
— Нет, время для пива слишком раннее. Сколько всего народу вмещает этот бар?
— По вечерам тут больше сотни людей. И они все время меняются. Молодые люди никогда не сидят в баре больше двух часов.
— Мы можем идти, — сказал Бартон.
— Ну, что вы думаете про бар? — спросил Вадид, когда они сели в машину.
— То же, что думал раньше. Завязка драмы, конечно, произошла не здесь. Лестница, ведущая наверх, в бар, узкая, а другой тут нет. Народу много. Мэри Белл выходила одна, но вокруг нее, несомненно, были люди.
— И она выходила к заказанной ею машине, причем водитель ее знал, — подхватил Вадид.
— Верно… А где нашли тело?
— На дороге, ведущей из Дамура в Бейт-эт-Дин, примерно в тридцати километрах отсюда.
— Сколько времени занимает дорога туда? — осведомился Бартон.
— Примерно полчаса. Может быть, минут сорок.
— Поехали, — буркнул Бартон.
Когда они выехали на шоссе, ведущее в Сидон, Бартон не выдержал:
— И таксист Малик повез ее тело туда, чтобы его там выбросить? Он что, не мог это сделать поближе? Здесь нет пустырей, свалок, темных переулков?
— Ближе, наверное, было опасно, — покачал головой Вадид. — Много машин, камер наблюдения, прохожих. Ливан засыпает поздно. А там дорога идет в парковой зоне, можно сказать, в лесу. Поздно вечером машин там мало. Место идеальное и для совершения преступления, и для того, чтобы выбросить там тело.
— Стоп, — сказал Бартон.
Вадид послушно притормозил и остановился на обочине.
— Простите, мой друг, я не в этом смысле. Езжайте, не обращайте на меня внимания…
Вадид посмотрел на него даже с некоторым интересом и поехал дальше.
— Вы обнаружили какие-то следы борьбы или нет? — спросил Бартон.
— Да! Женщину били; во всяком случае, у нее были синяки и ссадины.
— А вы не задавали себе вопрос, когда ее били?
— Что вы имеет в виду? — несколько растерялся Вадид.
— Давайте восстановим события того вечера. Она расплачивается за вечеринку, спускается вниз, идет к машине, которая ее ждет. Она не в лучшем настроении, как мне рассказали, но садится в машину, и Малик трогается. Но вместо того, чтобы везти ее домой — а это займет максимум десять минут, — он везет ее по шоссе, по которому мы едем сейчас, — практически в противоположную сторону. Она прожила полтора года в Бейруте и знает его неплохо. Она знает, что ее куда-то везут. И что же, она молчит все эти полчаса, пока он завозит ее куда-то в лесистую местность в нагорье и набрасывается на нее? Мне кажется, это звучит анекдотом.
— Она могла заснуть — от выпитого вина.
— Ей ехать до дома считаные минуты — какой тут сон?
— Что вы имеет в виду, мистер Бартон?
— Я имею в виду, что либо она сама велела ему куда-то ехать, либо он знал, куда ее везти.
— Но это абсурд, мистер Бартон!
— Именно так. Значит, тут есть три варианта развития событий. Первый: ей еще в баре дали снотворное, и она заснула в машине, что дало возможность Малику выполнить задуманное. Второй: она сама попросила Малика куда-то ее отвезти, а когда они оказались на пустынной дороге в парковой зоне, он решил привести в действие план, который давно вынашивал: изнасиловать ее, а потом убить, чтобы замести следы. Третий: в машине был вообще не Малик.