Еще одна сторона жизни этого молодого человека открылась Бартону, что дополнило характеристику его собеседника.
— Я нашел симпатичное кафе в пяти минутах ходьбы отсюда, — сообщил Бартон. — Пошли пить ливанский кофе.
Берг, как показалось детективу, слегка замешкался, но отказываться не стал.
В этот час они были тут единственными посетителями, но официанты и бармен были, что называется, «в полной боевой готовности»; пахло ароматным кофе и сладкими булочками.
Когда они уселись за столик и заказали кофе, Бартон устроился в кресле поудобнее и начал:
— Мой друг, как известно, у каждого из нас свои методы работы, свои ограничения и, прошу прощения, своя паранойя. Я пробуду в Бейруте всего пять дней и поэтому хотел бы организовать свою работу в течение этого времени в соответствии со сказанным. Во-первых, завтра я хотел бы получить от вас необходимую мне для работы информацию. Для того чтобы облегчить работу и вам, и мне, я составил вопросник, в котором сто двадцать четыре пункта.
Увидев, как напрягся его собеседник, Бартон добавил:
— Поверьте, друг мой, это намного лучше, чем я приезжал бы в посольство и просиживал в вашем офисе по пять часов, задавая те же самые вопросы и медленно запи сывая ответы. Это чисто формальная сторона дела, но без нее не обойтись.
Он вынул из кармана пиджака толстый конверт и вручил его Бергу. Тот без слов сунул конверт в карман.
— Во-вторых, — продолжил Бартон, — сразу скажу, что моя информация по этому делу в общем сводится к тому, что писала о нем газета «Дейли экспресс». Конечно, для всех было бы лучше, если бы оно так и оставалось, но, увы, я получил приказ от высокого начальства еще раз провести изучение этого дела и через неделю доложить о проделанной работе. Так что давайте проведем эти несколько дней как можно более плодотворно. Ну, а теперь давайте поговорим. Расскажите мне все, что знае те о гибели Мэри Белл.
На лице Берга появилась вымученная улыбка.
— Как скажете, сэр, — сказал он.
— Что ж, начинайте.
— Хорошо. Мэри-Роуз Белл было двадцать девять лет. Довольно высокая, симпатичная женщина, она отвечала в посольстве за анализы текущих событий в этой стране. Каждую неделю она готовила для посла обзор событий и комментарии к ним. Кроме того, если происходило нечто чрезвычайное, то она делала специальный доклад и участвовала в посольском совещании.
— Минуточку! В какую категорию она входила — «А» или «Е»? — спросил Бартон.
— О! Так вы все о нас знаете! — воскликнул Берг.
— Только кое-что, — буркнул его собеседник. — Ну, то, что в элитную группу «А» входят сотрудники, которые занимаются политическим анализом, я знаю. Так в какую группу она входила?
— В группу «А», конечно. Она же доктор политологии.
— И, соответственно, была в ранге второго секретаря посольства.
— Прямо в яблочко. Теперь понимаю, почему вас к нам прислали.
— Нет, не поэтому, — поморщился Бартон. — Не поэтому… Значит, она была вхожа к послу и довольно часто с ним общалась.
— Естественно.
— Вы сказали, что она была симпатичной женщиной. Мужчины приударяли за ней?
— Знаете, — пожал плечами Берг, — она, как говорится, была на любителя. В обычные дни одевалась не то чтобы скромно, а как-то скучно. И выглядела тоже скучно. Почти без макияжа. А вот когда у нас были «веселые часы», она…
— Стоп! — сказал Бартон. — В армии у нас были «веселые часы»: мы собирались в клубе казармы, приглашали девушек, пили и танцевали. Но это в армии, когда такое позволяется редко. А что такое «веселые часы» в посольстве?
— Это пирушка в день рождения посла, или королевы, или принца Чарльза, или когда у внуков королевы рождается детеныш. Все приходят с женами или со своими возлюбленными, одеваются в самое лучшее. Вот тогда Мэри выглядела отлично: дорогие платья, красивые драгоценности, отличный макияж! В такие дни мужчины вокруг нее вертелись без конца.
— Настоящая женщина, — прошептал Бартон. — А с кем она приходила на «веселые часы»?
— Всегда приходила одна. Никогда никого не приглашала.
— Интересно. Как долго она проработала в посольстве?
Берг задумался, что-то, видимо, перебирая в уме.
— У меня получается шестнадцать или семнадцать месяцев, — наконец сказал он. Думаю, не больше.
— И все это время была одна?
— Я не сказал, что она была все время одна. Просто я ее ни с кем не видел. Она производила впечатление женщины, которая полностью поглощена своей работой.
— Этакий «синий чулок», верно? — тихо спросил Бартон.