Я также убедился, что штифт иглы, снабженный направленным кверху острым зубцом, оставался в материи, в которую она была заколота; стоило двумя оборотами повернуть саму жемчужину — и из ножен вылезало острие, наполненное концентратом какого-то необычайно сильного яда, более эффективного, чем кураре, и молниеносно усваивающегося организмом.
Было ли обладание такой булавкой привилегией членов «Белой Розы»? Принадлежал ли к этому союзу белобрысый Рони, с которым я дважды встречался в Нью-Йорке?
Я осторожно вставил острие в штифт и, дважды повернув жемчужину, воткнул булавку под мышкой с внутренней стороны пиджака. Потом я захлопнул окно и запер дверь. В замке я укрепил автомат, не позволяющий вставить извне ключ или отмычку, сунул под подушку кольт и лег спать.
У Бисли не было ни минуты покоя. Члены самых разнообразных комиссий ОАГ засыпали его бессмысленными вопросами и фантастическими предложениями. Время от времени приходилось выдерживать натиск репортеров, однако он не был уполномочен информировать их без согласия совета комиссии. Несколько раз с ним беседовали деятели из ЦРУ, которым он должен был представлять отчеты о ходе следствия. От них же узнать ничего не удалось; он только понял, что в Сьюдад-Трухильо через посредничество Этвуда используют собранные Уинном материалы и что за ним там наблюдают.
Бисли узнал, что цепь страшных происшествий, объединяющая похищение Галиндеса, смерть Флинна и его дочери, а также исчезновение Мерфи, с привлечением дела Тена, вероятно, закончится судебным процессом против третьестепенных лиц, эпизодических статистов чудовищного преступления. Однако финал интересовал Бисли меньше всего — он не был ни шефом ФБР, ни Даллесом, ни председателем Верховного суда США. Пусть они об этом заботятся.
Агент из Майами, тайно собирающий материалы, касающиеся стран Карибской зоны, по телефону сообщил о прибытии в «Эверглейдс Отель» секретарши Этвуда и передал полученные им от нее известия, в том числе название аэродрома Икс — Эмитивилль. Он сказал Бисли, что вместе с девушкой ждет у телефона результатов его посещения Эмитивилля. Бисли обрадовался: наконец-то в сплошном мраке сверкнул луч света — появилась нить, которая приведет их к нью-йоркскому центру «Белой Розы».
Он тут же вызвал трех агентов из так называемой «оперативной группы» и, пока ждал их, позвонил на аэродром.
— Кто у телефона?
— Генри Ковальский, аэродром Эмитивилль. В чем дело?
— Хэлло! Вы сторож аэродрома?
— Есть здесь у нас один, он живет в сторожке возле ворот. Вы как раз в нее и звоните, но он вышел, и пока я сижу вместо него.
— Кто вы такой?
— Я механик. А в чем дело?
— Как зовут сторожа? И где он?
— Ральф Баллок его зовут. Он пошел перекусить. Метрах в двухстах отсюда есть бар, где можно поесть. Может быть, сходить за ним, я могу…
— Нет, спасибо, Генри. Как называется этот бар?
— «Ниагара». У меня есть их номер телефона. Если Ральф кому-нибудь нужен, ему звонят туда, и он тут же возвращается. Дать вам телефон?
Бисли записал номер, позвонил в «Ниагару» и попросил к телефону мистера Баллока.
— Доброе утро, мистер Баллок, — сказал Бисли.
— Доброе утро, — ответил Баллок, — кто со мной говорит?
— Мистер Ральф, не запомнился ли вам один день, когда на ваш аэродром приехала санитарная машина?
— Да, был такой случай с год назад. Кажется, двенадцатого марта.
— Да-да, превосходно, об этом и идет речь. Возвращайтесь сейчас же на аэродром и ждите меня там. Только, пожалуйста, не задерживайтесь.
— Хорошо, иду. Я даже помню номер санитарной машины. Оттуда вынесли какого-то человека на носилках, а пилот «Феникса»…
— Достаточно! Ничего больше не говорите по телефону! Немедленно отправляйтесь в сторожку.
Бисли поглядел в окно. Машина оперативной группы с шофером и двумя агентами уже ждала его.
По забитым улицам Бруклина добраться до Лонг Айленда оказалось не так-то легко. Бисли проклинал густой поток автомобилей, в который они попали, но и это не могло испортить ему настроения.
Наконец они добрались до Эмитивилля. Машина въехала в ворота аэродрома, на котором стояли два спортивных самолета, полузакрытые брезентом.
Бисли постучал в сторожку.
Ему никто не ответил.
Он толкнул дверь — она открылась. Нагнув голову — притолока была низковата, — он вошел внутрь.