Иван со Степаном тоже довольны. Все знают: они помогали Василю и при этом надежно сохранили тайну. Не мудрено, что частица успехов Василя перепадает и на их долю. Василя даже корреспондент газеты, сфотографировал. Пожалуй, большего добиться, чем он, было просто невозможно!
Начинали зеленеть крохотными нежными листиками разлогие пристанционные тополя, зацветали, сады, живительными соками наливалась отдохнувшая за зиму земля. Первая трава, первый теплый дождик, смывший с дорог мусор, белые облачка в безбрежном синем небе, птицы, вернувшиеся в родные гнездовья, — все, казалось, обещало покой и осуществление самых светлых надежд. Добивайся, не жалей силы, спеши вперед — твои усилия будут замечены и оценены. Мир так широк, так безграничен, и жизнь дает столько возможностей проявить свои способности, быть полезным людям!
И все-таки какая-то неосознанная тревога нет-нет да и закрадывается в сердце Василя. Откуда бы ей быть?
Из далекого волжского города, из летного училища прислал письмо Николай Сенчук: начал летать с инструктором. Николай уже увидел свое небо. Василю же еще ждать целый год.
Что-то странное происходит с Надей Меделкой. Когда ее вызывают к доске, краснеет, запинается, неуверенно отвечает на вопросы. Обычно живая, говорливая, огненно-веселая, она с приходом Василя стала задумчивой и молчаливой. Но в конце концов он выяснил свои отношения с Надей. После уроков догнал ее — она шла домой одна — и пошел рядом.
— Не сердись, — примирительно сказал он. — Я никому не говорил о девятом классе. Только тебе одной намекнул…
— Когда это намекнул?
— Помнишь, шли со станции. Еще зимой…
— Ты эгоист, — голос Нади чуть потеплел. — Думаешь только о себе.
— Я хотел тебя догнать, — признался Василь. — Тебе же столько лет, как и мне.
— Не виляй. Хотел сдавать и за десятый. Не разрешили. И правильно сделали.
Наступили экзамены. Сдает их Василь в хорошем настроении. Не рвется, не напрягается. Время штурма осталось позади. И совсем неожиданно получает «хорошо» по предметам, которые знает лучше всего, — по русскому и немецкому языкам. Ничего! Впереди еще десятый класс. Должен быть…
Все вокруг украсилось молодой сочной зеленью. Прошли «дожди, повеяли теплые ветры. Скоро Иван со Степаном получат аттестаты отличников и смогут без экзаменов поступить в институты. Однако пойдут в артиллерийское училище. Василь еще не решил, куда будет поступать. Впереди у него год времени.
Платы за девятый класс школа не взяла. Отец постарался — выстоял ночь в- очереди и купил Василю костюм. То, что сорвалось осенью, Василь получил весной. Костюм замечательный: шерстяной, светло-серого цвета и как раз по фигуре.
Директор не забыл, что Василь вместе с друзьями мог закончить десятилетку. Пригласив его в кабинет, он предложил выступить на выпускном вечере и пожелать десятиклассникам счастливого пути.
Василь согласился. Его выступление — теплое, торжественное — вызвало дружные аплодисменты.
На вторую, неофициальную часть вечера Василь не остался — не захотел. У девятиклассников тоже складчина. На Ворошиловской улице, в соседнем с Ивановой хатой доме, собирается вечеринка, и место Василя там.
Вечер удался на славу. На складчине учителей не было — вольная воля — и смеха, и веселых шуток было, наверное, больше, чем у выпускников.
Захмелев, Василь даже танцевать отважился. Пригласил на круг одну девушку, вторую. Надя Меделка сидит хмурая. Конечно, она забыла, как на новогоднем вечере танцевала с лейтенантом и даже не глянула в его сторону. Однако обижать девушку, он не хочет. Подходит к ней.
— Выйдем, что ли, — вполголоса предлагает Надя. — Уж очень жарко здесь…
Летняя ночь плывет над землею. Тихая, звездная, теплая. Только слышно, как вдали, на станции, пыхтит маневровый паровоз. Василь прижимает Надю к себе, и она не сопротивляется. Он чувствует ее крепкую молодую грудь, ее стройную, гибкую фигуру.
— Давай посидим, — просит Василь.
Они находят скамеечку и садятся. Над их головами густой шатер ветвей, слышен шепот листвы.
Василь снова обнимает Надю и целует в губы. Губы у нее соленые, сухие.
— Что будем делать в десятом? — спрашивает Надя.
— Целоваться!
— Тоже придумаешь…
— Молчи…
— Уедешь ты…
— Не уеду.
— Кто тебя знает… Помолчали. Затем Василь спросил:
— А помнишь, как поцеловала меня в лесу?
— Не целовала я тебя.
— А что ж это было?
— Тебе показалось…
Надя тихо смеется, словно ручеек лесной звенит.