Хелдор выбрал свой маршрут так, чтобы можно было прогуляться и чуть-чуть опоздать на собрание. Он приметил, что на стенах продолжали возводить новые крытые переходы: без устали стучали молотки, визжали пилы. Дерево обрабатывали маслом, чтобы не строить новые в ближайшие пару лет, а крыши делали с умом – дерево облепляли сырой глиной, которая, в случае чего, не позволит дереву быстро загореться. Пожалуй, самый быстрый и дешевый способ. Хотелось еще посмотреть, как обустроили привратную башню, но возле ворот была толчея, и он не стал усложнять стражникам жизнь. На городских улицах было довольно людно, Халдык даже вдруг взялся порыкивать на прохожих, чтобы убирались с дороги. Хелдор вздохнул, но возражать не стал.
Цитадель, напротив, встретила его в некотором запустении, но ничего странного в том не было – кто в разъездах и на постах, Городские Гильдии с согласия Маркграфа выставляют самый минимум стражи – но и работают до самой темноты. Еще нужно помнить, что отряд Хелдора, а это примерно шестая часть от всей дружины, временно перебрался в полевой лагерь.
У входа в Цитадель топталось с десяток странного вида личностей – видно, что только с дороги, покрытые пылью, с узлами за плечами, да в стоптанных башмаках, а кто и вообще босой. Обмен между фронтиром иСтолицей продолжался, но был теперь для их города он стал менее выгодным - в столицу стали отправляться небольшие, но налоги, излишки провизии, скот – а им… вот этих, ищущих лучшей доли.
Сейчас они были лишним напоминанием о том, что в саму дружину теперь попасть стало сложнее. Таких одяжек, что прибывали из столицы в поисках удачи, раньше с радостью принимали в Дружину, ибо, как выражался казначей, мобилизационный ресурс был сильно ограничен. Сейчас, когда дела на фронтире шли кабы не лучше, чем в Столице, таких голодранцев стало слишком много, устали их буквально выпроваживать…. Но конечно не в Столицу, а в город в подмастерья или вовсе в деревни – где у них был шанс обзавестись ухоженным клочком земли, домом и семейством.
Ранний выход на покой ждал и особо нерадивых дружинников – что раннее было делом неслыханным. Маркграфу было легче пристроить некоторых лоботрясов в селах, дав небольшие подъемные, чем терпеть их разгильдяйство и пьяные выходки.
Хелдор с со смесью раздражения и сочувствия посмотрел на просителей: какой толк с эдакого перекати-поля, если теперь в каждой деревне, в зависимости от ее благосостояния, можно было кликнуть пять, а то и десять ратников, да еще при оружии? Среди них еще найдется тот, кто будет из шкуры вон лезть, чтобы его заметили и предложили место в дружине. Ничего, потопчутся да разойдутся. Хелдор тоже правил маркграфа не нарушал и не своевольничал, поэтому лишь отмахнулся от назойливых бродяг, что начали трещать, словно сороки, заприметив его положенную по статусу накидку – пусть в честь установившейся жары он и скинул ее с левого плеча, заткнув рукавом за ремень.
- Пока тут пороги обиваете – уже бы монет на похлебку и пиво заработали в карьере или на вырубке – фыркнул Хелдор под одобрительные смешки часовых, что до сего момента стояли истуканами, игнорируя пришельцев.
- Дак вроде бы, и драться надо кому. А мы того, готовы – сказал самый бойкий, выходя вперед.
- Теперь защищать город не обязанность, а привилегия - ничуть не балагуря, ответил командир пикинеров. Вам тоже самое скажет и стражник, и ополченец. А в карауле за деньги подремать тут и так дураков хватает. – Довольный достигнутым эффектом, он двинулся дальше. Правда, вскоре смятение попрошаек сменилось испугом – неудавшиеся рекруты заметил орка и раздались в стороны, глядя на него со страхом и удивлением.
Хелдор вошел во внутренний двор Цитадели, прошел по двору с десяток шагов, собираясь свернуть в портик и оттуда, по лестнице, взобраться сразу на второй этаж. Ненадолго окинул взглядом балкон, куда по привычке иногда выходил Майсфельд. Дверь, украшенная тонким разноцветным слюдяным стеклом, было открыта нараспашку. Были видны тяжелые, покачивающиеся на ветру шторы. Майсфельд, скорее всего, уже был в зале, ожидая своих советников.
- Сын мой, хорошо, что ты прошел именно здесь, и я смог тебя застать! – послышалось где-то слева от него.
Хелдор вздрогнул, оглянулся, готовый увидеть невысокого лысеющего человечка в рясе – примерно такого он видел обычно у храма, возведенного в честь Верховного Отца. Ходить он возле него он не любил, хоть и приходилось. Хватало ему за глаза небольшого числа тех бойцов, что пришли в отряд весной, поверив, что их командир смог восстать благодаря ЕГО воле, и теперь смотрели на него со страхом и почтением. После того, как его увидели «чудом врачевавшим раны страждущих» таких стало напрашиваться еще больше, но теперь он спокойно спихивал их в ополчение.