- Право, не знаю… Пожалуй, не лишнее быть немного легковерной. Быть не очень-то умной. К чему ведет ум? С ним далеко не уйдешь. Дело в том, что достаточно умных на свете нет.
- Но, мне кажется, ум должен был бы способствовать тому, чтобы мы не так часто попадали впросак. Иначе на что он?
- Да, на что он иначе? Но беда в том, что мы слишком полагаемся на наш ум и наши способности и вследствие этого попадаем впросак. Или мы просто отдаемся течению,- ах, пожалуйста, мы можем положиться на наш ум и наши способности!
- В таком случае, это безнадежно?
- В этом направлении - да. Да и вы так думали летом»
- Помню. Я думала… впрочем, право, не знаю… А потом я вернулась в город и тут как будто…
Пауза.
- Я совсем растерялась,- сказала она.
- А я стар и мудр. Вот, видите ли, фрекен Торсен, в прежние времена головы людей не были набиты такой премудростью, средними школами и правом голоса; жизнь шла в другом направлении, люди были простодушны. Разве это не достаточно хорошая опора? И в те времена люди попадали впросак, но не страдали так от этого, они переносили все с животной силой. Теперь же мы утратили нашу здоровую выносливость.
- Становится прохладно,- сказала она,- не пора ли домой? Да, все это совершенно верно, но ведь мы живем в новое время. Мы ничего не можем переменить, а мне остается только следовать за другими.
- Да, так написано в «Morgenbladet». Потому что так стояло в «Neue Freie Presse». Но человек, который хоть на что-нибудь годится, идет до известной степени своим собственным путем, если только вообще посредственность идет своим.
- Нет, знаете, теперь я вам расскажу что-то,- сказала она, останавливаясь.- Я начала посещать одну благоразумную школу.
- В самом деле?- спросил я.
- На этот раз я изучаю хозяйство. Разве это не хорошо?
- Вы учитесь делать бутерброды для себя самой?
- Ха-ха!
- Ну, да ведь вы не собираетесь замуж?
- Право, не знаю.
- Хорошо. Вы выходите замуж, вы поселяетесь в его долине. Но сперва вы хотите научиться хозяйничать, чтобы суметь сделать яичницу или пуддинг для случайного туриста или англичанина, которые могут зайти к вам мимоходом.
- Его долина? Какая долина?
- Отправляйтесь-ка лучше к его матери и выучитесь у нее настоящему хозяйству, которое может действительно вам пригодиться.
- Нет, послушайте,- говорит она с улыбкой и идет дальше,- вы напали на ложный след. Это вовсе не он, и вообще нет никого»
- Жаль. Для вас было бы лучше, если бы у вас был кто-нибудь.
- Да, но что же делать, раз это не тот, кого я хочу?.. - Нет, вы именно его и хотите. Вы такая большая, красивая и дельная.
- Благодарю вас, но… Да, да, спасибо вам за этот вечер. Спокойной ночи…
Почему она так резко оборвала и так быстро ушла, почти убежала? Заплакала она? Я хотел сказать еще кое-что, хотел быть мудрым и скучным и дать полезные советы. И я остался стоять, совершенно озадаченный.
* * *Вскоре случилось вот что:
- Я так давно не видала вас,- сказала она при нашей следующей встрече.- Я так люблю разговаривать с вами. Хотите сделать маленькую прогулку? Мне надо…
- Отнести письмо, я вижу.
- Да, письмо. Это только… ничего особенного…
Мы пошли в контору газеты с письмом. По-видимому, она несла объявление о том, что ищет место.
Когда она выходила из конторы, навстречу ей попался господин, который поклонился ей. Она вспыхнула до корней волос. Она остановилась на крыльце, на верхней ступеньке, и склонила голову совсем на грудь, как будто бы всматривалась в эти две ступеньки, с которых ей надо было сойти. Они поздоровались, господин протянул ей руку, они заговорили.
Он был приблизительно ее лет, у него была привлекательная наружность, светлая мягкая борода и темные брови, которые, может быть, он подводил. На голове у него был цилиндр, расстегнутое пальто было на шелковой подкладке.
Я слышал, что они заговорили о каком-то вечере на прошлой неделе, на котором они очень веселились, где было много молодежи, говорили о пикнике и об ужине. Фрекен Торсен говорила мало, она имела растерянный вид, улыбалась и была очень красива. Я принялся рассматривать иллюстрированные журналы в окне и вдруг у меня пронеслась в голове мысль: «Господи, да ведь она влюблена!»
- Послушайте, я имею предложить вам нечто,- говорит он.
И вот они сговорились о чем-то, и она кивнула. После этого он ушел.
Медленно и молча подошла она ко мне, я обратил ее внимание на одну картину в окне.
- Да,- говорит она, - это удивительно!- Она смотрит на картинку, но ничего не видит. Молча пошли мы дальше, минуты две мы прошли, не произнося ни слова.
- Этот Ганс Флатен всегда верен себе,- говорит она.