– Можно я буду называть тебя Ночкой? – сказала она через стекло. – Я поняла, как важно имя. И не только для того, чтобы удобней обращаться к кому-либо, и не для какой-то отчетности. Нет. Все дело в том, что безымянность – это пустота. А она засасывает тебя. В свое бессмысленное измерение, где нет ничего и никого.
Кошка уставила свои большие зеленые глаза на девушку. Всё это время зверёк где-то жил и вот, наконец, решил вернуться к Анжелике. Это должно было что-то значить. Не знак и не призыв, нет. Что-то вроде предзнаменования. Наверно, конца. Все говорило об этом.
Девушка достала одежду, в которой она прибыла сюда, сняла робу и оделась как в тот день, когда покинула дом. Зеркал в комнатушке не было, но сейчас, когда уже сильно стемнело, окна совсем неплохо отражали уставшее и больное тело Анжелики. Кошка все также сидела на окне.
– Эй, болезная! – Послышался насмешливый голос сто первого. – Твой дружок-то помер. Ха-ха! Нашли его. Даже из-за стола не встал. Как ты ушла, так и откинулся. Видать, ты на него так подействовала. Наверно, даже не от вируса, а от тебя. Дурочки такой. Ха-ха!
Анжелика промолчала. Смерть Макса означала, что тот удачно провел эксперимент. Стало ясно, подопытным был он сам, и это убило его. В горле застыл комок. Она подошла к окну и со всей силы ударила по стеклу. Раздался звон, руку обожгло болью. Кровь быстро окрасила ладонь в красный цвет. Не воспринимая боль, девушка уставилась на разбитое окно. Не совсем соображая, почему именно делает все это, Анжелика отколупала оставшиеся куски стёкол и выкинула их наружу.
Кошка снова запрыгнула на карниз. Решётки на окнах – для неё не преграда, и она просачивается в комнату.
Сто первый исчез.
Холодный воздух проникает в помещение и заставляет девушку вздрогнуть. Несколько осколков стекла попали в комнату, и Анжелика отошла подальше, боясь наступить на них. Снежинки, подхваченные потоком воздуха, кружась, начинают залетать внутрь. Некоторые попадают на прутья и быстро тают, некоторые все же проходят мимо и медленно оседают на пол, превращаясь в капли. За дверью слышны шаги и Анжелика понимает: это надзиратель и охранники идут сюда, чтобы разобраться в нарушении порядка.
– Что там происходит? – Спрашивает грубый голос.
– Она окно разбила, – поясняет кто-то второй.
– Дура, замёрзнет же! – Снова первый.
Дверь открывается, и на пороге появляется двое вооруженных солдат. Они оценивают обстановку. Девушка сидит на полу, прислонившись спиной к холодной стене, и дрожит. Краем глаза она замечает, как сто первый переминается с ноги на ногу, теребя руки. Это как бы свидетельствует, что появление охраны – его рук дело. Очевидно, Анжелика, будучи очень симпатичной даже в такой обстановке девушкой, явно ему нравится. Но она недоступна, так как отношения заводить по правилам нельзя, да и такому скользкому человеку, как он, явно не ответят взаимностью. Сто первый, понимая это, просто испытывает странное удовлетворение от того, что имеет призрачную власть над девушкой. Вот же урод!
Несколько секунд проходят в полном непонимании всего. Солдаты сбиты с толку и решают, что делать, девушка вообще безразлично ко всему смотрит на них. И тут кошка Ночка решает покинуть комнату. Второй, который покрупнее, вскидывает автомат и стреляет в зверька, что исчезает в темноте оконного проёма.
Анжелике вдруг показалось, что небо упало на неё. Звук выстрела и понимание, что у Ночки нет шанса выжить, выбили из неё дух. Она не соображает ничего, вскакивает с пола и кидается на убийцу. Сейчас её тело рвёт ненависть и агрессия. Удар прикладом по голове сбивает её с ног. Ещё удар – на этот раз предупредительный, слабый, означающий «лежать и не двигаться».
– Она сумасшедшая, оставь её, пусть насмерть замёрзнет, – говорит первый охранник и поворачивается к выходу. Второй еще некоторое время смотрит на свернувшуюся калачиком девушку, потом следует за товарищем.
Они покидают комнату, заперев девушку одну. Профессор умер, Ночка умерла. Имена стираются, оставляя бессмысленные многоточия.
Сколько она пролежала на полу, медленно замерзая, не ясно, но тут в голове всплывают слова молодого профессора: