— Видите ли, мистер Бёрнхем, — скривил губы британец, — понимание мной ситуации, сложившейся на тот момент, не позволило мне принять решение о ненужном риске жизнями солдат…
— Еще раз прощу прощения, сэр, — уже жестче произнес Бёрнхем, — но неужели вы не понимаете, что бездарно потеряли шанс если не полностью сорвать блокаду, то нанести противнику такие потери, на фоне которых наша эскапада выглядела бы смешной и никчемной!
— Позвольте судить о стратегии тем людям, которые знают в ней толк! — закипел Уайт. — А свои дилетантские рассуждения лучше оставьте при себе!
— Оно и видно, как вы разбираетесь в стратегии, — презрительно фыркнул Бёрнхем. — Умудриться, имея под началом двенадцать тысяч кадровых солдат и сорок восемь орудий, проиграть битву десяти тысячам ополченцев при восьми пушках?! Это вы называете стратегией?! А ваш бездарный прорыв на Веенен?
— Я все понял, мистер Бёрнхем, — неожиданно успокоившись, язвительно хмыкнул генерал. — Выслушав ваши инсинуации, я имею все основании усомниться в вашей лояльности престолу… И я в ней сомневаюсь. Корнет… лейтенант Дальмонт! — Уайт развернулся в сторону юноши. — Арестуйте этого наглеца и препроводите его на гауптвахту!
— Но, сэр… — протянул растерявшийся Дальмонт. — Как же так можно, сэр? Возможно, Фрэ… лейтенант Бёрнхем в чем-то был не совсем прав и излишне резок, но арестовывать его…
— Лей-те-нант! — зло отчеканил Уайт. — Я отдал четкий и недвусмысленный приказ, извольте его исполнить! Или вы, верноподданный Британской империи, отказываетесь исполнить распоряжение старшего по званию?!
— Сэр. Прощу прощения, сэр, — окончательно побледнел Дальмонт, — я не могу выполнить подобный приказ, сэр…
— Понятно, — катнул желваками Уайт, — еще один изменник. Лонсгейт! Лонсгейт, черт тебя побери!
— Я здесь, сэр! — вбежал в кабинет давешний капитан.
— Лонсгейт! Вызовите караул, арестуйте этих… господ и препроводите их на гауптвахту, где они будут обитать вплоть до заседания трибунала!
— Будет исполнено, сэр! — капитан ожег Бёрнхема злорадным взглядом. — С превеликим удовольствием, сэр!
— Как же так можно, Фрэнк? — дрожащим от обиды голосом спросил Дальмонт, в очередной раз пытаясь выглянуть наружу через узкую решетку. — Ведь то, что мы с вами сделали, иначе как подвигом не назовешь, а вместо награды нас отправили в темницу…
— Не переживайте, Генри, — миролюбиво улыбнулся Бёрнхем, вытягиваясь на узкой тюремной койке. — Как по мне, то эта постель вполне достойная награда. А чтобы вам было легче, скажу следующее: ничего еще не кончилось, а также напомню бессмертные слова: «Идет ветер к югу и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги своя». Вам ясно, Генри? На круги своя, и этим все сказано.
Часть вторая
Глава первая
Едкий дым резал глаза и назойливо, уподобившись суетливому местному гнусу, лез в рот и ноздри. И хотя никто из ворвавшихся в лагерь огнем особо не баловался, оставленное без присмотра пламя само нашло и пищу, и развлечение.
Костерок, вяло тлевший в нескольких ярдах от палатки, воспользовавшись всеобщей сумятицей, осторожно разбросал огненные лепестки по сторонам. Словно белка, огонь перепрыгнул на валяющуюся поблизости ветку и, сочтя ее слишком маленькой, побежал дальше по сухой траве. Найдя подходящую добычу, он жадно вгрызся в полотно походного шатра и теперь, потрескивая и рассыпая искры, урчал, словно довольная кошка. Вот только людям не было до этого никакого дела. Они занимались истреблением подобных себе.
Приглушенно лязгнул затвор, и сухой кашель винтовочного выстрела поставил точку в жизни еще одного человека.
— Ну? И кто желает быть следующим? — Арсенин, переступив через валяющееся на пути тело, обвел взглядом троих англичан, стоявших на коленях.
— Может быть, ты?! — он ткнул воняющим дымом стволом в направлении молоденького рядового, оцепенело взирающего на сослуживца, застреленного минутой ранее. — Ты хочешь быть следующим?
Паренек попытался перевести взгляд на Арсенина, но где-то на середине пути его глаза наткнулись на мрачный зрачок винтовочного дула. Юнец шумно сглотнул слюну и, размазывая немые слезы по чумазым щекам, ошалело замотал головой.
— Наверное, ты? — Арсенин резко повернулся к пухлому капралу с одутловатым лицом, беззвучно открывавшему рот. — Или враз говорить разучился? Может, тебе доходчивей объяснить?!