- Ну давай же, включай меня, ну! Ты слышишь меня? Ну давай же. Ну!
- НУ ВКЛЮЧИ ЖЕ МЕНЯ! - громовым раскатом прогремело над войсками обоих королевств. Кто-то начал испуганно озираться, кто-то удивленно вглядываться в этого странного юнца, только эйдурианские лучники, все как один стали целиться в этого странного солдата, ожидая любой пакости от своих врагов люциранийцев.
- В общем, я немного смущаюсь, у меня никогда не было такой аудитории. Я вам тут песенку сочинил. Можно спою? Вы сильно не расстраивайтесь, она не слишком длинная, сейчас спою и можете убивать друг друга сколько будет душе угодно...
***
- Да что он говорит?! Какую еще песенку?!?! - вскочил генерал Брайт.
- Что творит мальчишка! - схватился за голову Клайстер и другие офицеры.
- Какого хера? Че он гонит там? - задумчиво, сплевывая себе под ноги спрашивали друг у друга солдаты. Впрочем они были рады такому развлечению, потому что оно отдаляло пусть и ненадолго их смерть.
А в стане противника царило полнейшее недоумение перемешанное с паникой.
- Это ловушка! - истерически кричал молодой офицеришка-карьерист, который войну не любил и смерти боялся больше всего на свете. В конце концов это надоело главнокомандующему силами Эйдурии:
- Заткнитесь. Их в десятки раз меньше, сейчас посмотрим что он там нам споет. Может они вообще сдаться хотят...
***
А Флайм продолжал что-то лепетать, чувствуя как страх и стеснение постепенно отходит, и в груди появляется то самое чувство, которое заставляло его петь. Неуклюжими движениями он медленно поднял лиру.
- Ну в общем... Хватит болтать, пожалуй я спою вам то, что хочу спеть, - неловко закончил он и начал петь.
***
Его голос раздавался над всеми войсками обоих королевств. Его слышали солдаты и офицеры. Нельзя сказать, что Флайм пел как-то особенно прекрасно. Нет, есть певцы и намного лучше. И есть люди, которые на лире играют прекраснее. Но в тот день все зачарованно слушали звонкий юношеский голос, который пел им... Пел им о многом. Пел о семье, пел о земле, пел о Родине, пел о жизни. Пел о любви, пел о поцелуях, пел о счастье. Пел о том, как прекрасна жизнь, и что нельзя ее уничтожать. Пел о том, как ужасна смерть, и что ее нужно избегать. Он пел, понимая, что ему нельзя останавливаться. Понимая, что стоит ему прервать и наваждение схлынет. Он пел, затрагивая те самые струнки в душах солдат, которые успел изучить теми ночами около костра. Он пел... О том, что все люди братья. О том, что Эйдурия и Люцирания раньше были друзьями. О том, как хорошо жить в этом мире...
***
Кто знает что могло бы произойти дальше... Если бы он допел до конца. Один из лучников эйдурианской армии не выдержал напряжения и отпустил тетиву. Стрела вонзилась точно в горло Флайму. В ужасе дрогнули эйдурианцы, почему-то чувствуя себя очень виноватыми, даже непонятно перед кем.... В гневе дрогнули ряды люциранийцев. Пусть их было мало, но в праведном гневе, они могли бы совершить чудо. И улыбнулся бы Брайт, если бы не текли из его пустых глазницы слезы...
***
Кто знает что произошло бы дальше... Но Флайм устоял на ногах, и, хотя он не мог петь, но его руки продолжали наигрывать мелодию на лире. И каждый, не важно - солдат он или офицер, продолжал додумывать в уме слова его песни...
***
Флайм умер. Он играл еще несколько минут, пока не упал на землю. Лишь через полчаса после этого наваждение схлынуло. Люциранийцы подобрали его тело, а эйдурианцы молча развернулись и ушли обратно, оставив на ближайшем дереве болтаться тело незадачливого лучника.
Война закончилась. Не просто продолжать войну, когда твоя собственная армия требует, чтобы ты отдал завоеванное, и не смел никогда больше нападать на Люциранию. Айрапин IV, скрепя сердце, согласился это сделать. Но он так и не понял, что же случилось там, на поле боя. Не поняли и другие. Флайм стал святым для Люцирании. Ему поклонялись и в его честь писались песни, даже лучше тех что он сочинял сам. Наверное он был бы доволен тем, что сделала его последняя песня.
***
Раксан обвел взглядом притихших ребят.
- Вот примерно так все и было, - грустно сказал старик, поднялся и ушел домой. Он не думал, изменила ли его история что-то для мальчишек. Он просто рассказал правду о войне тем, кто никогда не знал что такое война. Почти так же, как когда-то Флайм спел правду о жизни людям, которые должны были убивать и умирать...