Яна прошла через весь зал и подсела к нему, накрыв его ладонь своей маленькой ладошкой. Её личико было совсем бледным, глаза были красными, и это говорило о том, что она проплакала очень долгое время. Лёха посмотрел на неё мутными холодными глазами, в которых не было привычных любви и нежности.
— Не трогай меня сейчас! — тихо сказал он.
— Лёшка, пошли домой. Тебе нужно отдохнуть, — спокойно сказала Яна.
Витамин никак не отгреагировал.
— Не возражаешь, если я выпью с тобой? — спросила она. — Мне это тоже сейчас очень нужно…
Он промолчал и лишь неопределённо махнул рукой и снова затянулся сигаретой.
Яна налила себе четверть стакана и выпила одним глотком.
Какое то время они сидели молча. Она смотрела на него, а Лёха безразлично глядел в пустоту.
— Послушай, любимый, тебе стоит поехать домой, выспаться…. Потом тебе будет легче.
— Ничерта мне не станет легче! — внезапно заорал Лёха и посетители бара удивлённо обернулись в их сторону.
— Лёшенька…
— Я сам знаю, отчего мне будет легче! — перебил он Яну. — Оставь меня! Дай мне нажраться, как следует!
Яна прекрасно понимала, в каком состоянии он сейчас находиться, но от его резких выкриков она вздрогнула.
— Пойми, родной, этим ничего не исправишь! — решительно ответила она. — Что с того, если ты напьёшься до беспамятства? Неужели это вернёт Макса? Нет! Это уже произошло и ничего нельзя поделать! Слышишь? НИЧЕГО!
— Замолчи! — рявкнул он. — Хватит! Тебе то какое до этого дело? Он не был твоим другом.
— Ошибаешься! — закричала в ответ Яна. — Он стал для меня таким же близким человеком, как и для тебя. Всё то время, что ты пробыл в больнице после аварии, он был единственным близким мне человеком, который меня поддерживал и не давал сорваться. Он стал мне другом. Я привязалась к нему. Но что же делать, раз так произошло? Пить? День за днём напиваться?
Лёха не ответил.
— Нужно жить дальше, Лёшка! — продолжила она уже тихо. — Нужно жить. Пойми!
Она налила себе ещё и выпила. Всю её била дрожь.
— Малыш, я понимаю, как тебе сейчас тяжело… Я знаю, каково это — потерять друга.
— Откуда тебе знать? — бросил он, наливая очередной стакан до краёв. Он уже был чертовски пьян, но продолжал упрямо накачивать себя дальше. — Откуда тебе это знать, а?
Он выпил и закурил новую сигарету. Яна посмотрела на него, а потом вновь взяла его за руку.
— Лёшка, перестань. Хватит терзать себя. Его уже не вернёшь, но ты по-прежнему жив и ты может многое сделать во имя его. У него же осталась группа, нереализованные планы…. Ты нужен им. — она погладила его по заросшей щеке. — Я не думаю, что Макс хотел бы видеть тебя таким.
— Откуда ты знаешь, каким бы хотел видеть меня Макс? А? Откуда? — прорычал он сквозь зубы. Разум его был затуманен алкоголем и он уже ничего не соображал. Лишь слепая злоба, ненависть ко всему овладела им.
— Ты прав, я не знаю, но мне так кажется. Мне кажется, что если бы он сейчас мог с тобой поговорить, то непременно бы сказал, чтобы ты не вешал носа. Разве не так он тебе всегда говорил, когда что-то тревожило или удручало тебя? Мне кажется…
— Ах, тебе кажется? — прохрипел он, а потом его голос сорвался на крик. — Тебе только кажется? Мне тоже лишь казалось, когда мне позвонили и сказали, чтобы я приехал на опознание в морг. Мне казалось, что это всё чушь собачья, что с Максом ничего не могло случиться. Он был совсем молодым парнем и ему бы ещё жить да жить… Мне казалось. До тех пор, пока я не приехал и не увидел его своими собственными глазами.
Он с силой долбанул кулаком по столу так, что стакан задребезжал. Яна вздрогнула.
— Я приехал и увидел друга, своего единственного настоящего друга, который был изодран на куски. — в глазах Витамина не было ничего, только боль, ненависть и слёзы. — Это был Макс, с которым я только вчера разговаривал и шутил. И он был мёртв! Только вчера смеялся, а сегодня лежит в этом грёбанном морозильнике…
— Зачем ты мне всё это говоришь??? — заорала Яна. Из глаз её катились крупные слёзы. — Зачем? Твою мать, он был так же дорог мне, как и тебе! А кто будет жалеть и успокаивать меня? КТО? Ты пьёшь, а мне что делать? Нажираться вместе с тобой и слушать, как ты тут сопли распускаешь?
Она начала рыдать в истерике.
— Яна, я мог настоять на том, чтобы подвезти его и тогда бы ему не пришлось ехать на этой долбанной электричке. И он бы не нарвался на этого психопата, который искромсал его, словно телячью тушу….
— Сколько ещё ты будешь корить себя? Сколько!?
Потом повисла пауза. Лишь тихо играла музыка в баре, да переговаривались посетители.