Оливер заставил себя посмотреть прямо в лицо Одноглазому и глубоко вздохнул, как будто собираясь нырнуть в глубокую реку. Пути и замыслы Создателя воистину неисповедимы, и возможно все, что произошло в этот день, было неспроста. Оливеру казалось, что он видит, как тысячи нитей «если бы» и «может быть» сплетаются воедино, давая ему редкий шанс.
— Я хочу стать Последним Стражем, — выпалил он и вскочил со стула: тот с громким стуком упал позади Оливера.
Улыбка Кроуфорда растаяла, а его лицо будто сковало льдом. Голос Стража тоже стал совсем не дружелюбным, таким голосом он еще совсем недавно разговаривал с отступником:
— Вот значит как. Последняя Стража.
— Хочешь быть таким же красавчиком, как дядя Сивард? — с шипением спросил другой Страж, приподнимая свой черный платок.
Оливер не удержался и посмотрел. Нижнюю часть лица Сиварда будто частично стерли: обрывки губ и кожи не могли спрятать осколки оставшихся зубов, и на первый взгляд казалось, что Страж широко улыбается.
— Вот из-за этого меня и прозвали Счастливый.
Увидев, как мокрый язык Сиварда скользит по остаткам человеческого рта, Оливер с трудом удержал в себе еду.
— Такого будущего ты для себя хочешь? — спросил Кроуфорд тоном как будто бы безразличным, поднимаясь со своего места и возвышаясь над Оливером, словно грозовая туча. Вслед за ним поднялись и другие Стражи, лишь отец продолжал сидеть и смотреть на Оливера прямым, жестким взглядом. — Хочешь отдать все и не получить ничего взамен?
— Да, — Оливер посмотрел в лицо Кроуфорда, прямо в жуткую пустую глазницу.
— Ты сможешь убить человека? — спросил Страж Гарет и его голос был тихим, словно ветер, прошелестевший упавшей листвой.
— Я готов к испытанию, любому, какое потребуется.
— Нет никакого испытания, есть только лишь старый Страж у ворот. Но, может быть, нам нужно хотя бы одно, — Одноглазый взмахом руки указал на выход из дома, где Стражи оставили свое оружие. — Гарет, принеси мне мой арбалет.
Отец вздрогнул, его кулаки обрушились на стол, и тот жалобно затрещал.
— Довольно! — сказал он и поднялся.
Сивард змеей проскользнул ему за спину, выхватил неизвестно где прятавшийся до этого нож и приставил к горлу отца.
— Если ты хоть немного дернешься, — рука Сиварда как будто не двинулась, но на коже под лезвием ножа появилась красная полоска, и несколько капель крови побежали вниз, — то тогда немного дернусь я. Понятно?
— Мастер Кроуфорд, — Страж Гарет нерешительно поднялся, — может быть…
— Арбалет, Гарет!
Оливеру казалось, что его сердце ударило лишь раз, а молодой Страж уже вернулся с арбалетом в руках, довольно простым на вид, без каких-либо украшений, и к тому же довольно потрепанным.
— Держи, — Кроуфорд отдал его Оливеру.
Оружие было рассчитано на взрослого воина, а вовсе не на двенадцатилетнего парня, так что ему пришлось приложить все силы просто для того, чтобы не выронить его.
— Эту руку сюда, этой придержи здесь, смотреть вот сюда. Старайся, чтобы получилась прямая линия между этими тремя точками и плавно нажимай на спуск. И не дрожи. Хотя с такого расстояния не промахнешься.
— Не промахнусь во что?
— Иди сюда, девочка! — крикнул Кроуфорд, и Оливер ощутил, как внутри него все холодеет. — Нет смысла прятаться, вижу край твоих юбок за дверью. Давай же, не заставляй меня идти за тобой.
Она вышла. Спина неестественно прямая, шаги маленькие, в больших, широко распахнутых глазах стоят слезы, руки сложены вместе, а пальцы нервно переплетаются друг с другом.
— Абби! — крикнул отец. Красная полоса на его шее стала шире, и кровь потекла немного сильнее, но в остальном ничего не изменилось.
— Тихо-тихо, — прошипел Сивард, легонько похлопал отца по щеке и зажал ему рот ладонью. — Ты же вроде умный мужик, вот и делай умную вещь — стой спокойно.
Кроуфорд взял ее под руку, подвел поближе к Оливеру, поставив не дальше чем в пяти шагах от него. Не промахнешься.
— Стой здесь, — сказал он Абби, и слезы беззвучно покатились по ее красным щекам. — Страж Оливер, я дарую тебе право быть проводником воли божьей. Убей инженера.
Происходящее было настолько странным, настолько неожиданным, что Оливер не мог поверить в то, что он участник этих событий. Стоял столбом, сжимая в руках арбалет, и не имел сил выбросить его прочь или нажать на спусковой крючок. Обе эти возможности казались равно немыслимыми, нереальными, и все, что Оливер смог сделать, это лишь тихонько проблеять: